Утром на обозначенном месте встречи в Бруклине я получил краткий инструктаж от Олега и, пристроившись в хвост его юркому спортивному «доджу», покатил в небольшой городок близлежащего штата Коннектикут.
В семь часов утра мы запарковали свои машины на сонной улочке, застроенной одинаковыми двухэтажными коттеджами, и погрузились в ожидание…
Машина Олега с затемненными стеклами, в которой находились еще двое неизвестных мне парней, стояла в сотне метров впереди моей, на противоположной стороне улицы, напротив домика, за которым велось наблюдение.
Следуя инструкции, я выдавил на ладонь из тюбика, не имевшего никаких опознавательных надписей, тонирующий крем и, глядя в зеркальце заднего обзора, намазал им лицо, отчего моя кожа приобрела какой-то нездоровый желтоватый оттенок, затем напялил, сдвинув на лоб, выданную мне широкополую шляпу, приклеил рыжеватые усы и надел очки в роговой оправе с дымчатыми стеклами, напрочь изменив облик и в считанные минуты постарев лет на двадцать.
— Двигатель не выключай, — донеслось предупреждение Олега из рации, лежавшей на пассажирском сиденье.
— Понял.
Я был опустошенно, чугунно спокоен. И в мыслях моих царила безразличная мертвая зыбь…
После отъезда Ингред что-то во мне сломалось. Я даже не знал, что именно. Видимо, хрупкие крылышки какой-то неясной мечты о другой жизни, где мне было бы о ком заботиться, кого любить, а потому дорожить и собой — также желанным и необходимым.
А сейчас я представлял собой механического человечка, действующего по заложенной в него программе сообразно приобретенным навыкам.
Я не винил Ингред. Ни в чем. Ее выбор, в конце концов, был закономерен.
Что мог дать ей я — бродяга с довольно-таки темным и глупым прошлым? И абсолютно неясным будущим. К тому же позорно изолгавшийся…
Она, выросшая в благочинной немецкой семье, долго и упорно пробивавшаяся сквозь тернии своей престижной банковской карьеры, конечно, нуждалась в стабильности, покое и в том спутнике жизни, который хотя бы в общих чертах приближался к стереотипу процветающего западного обывателя. А тут я, Толя Подкопаев… солдатик российских конвойных войск… Ха-ха!
— Толя… пошел! — проговорила рация.
Я тронулся с места и, глядя, как уходит вверх жалюзи пристроенного к дому гаража, повернул в сторону его зева, откуда выкатывался темно-синий спортивный «мерседес».
Нос моей простенькой «беретты» замер в метре от хромированной облицовки радиатора автомобиля состоятельных американцев.
Несколько прихрамывая, чуть задрав правое плечо, я с очками сползшими на нос, призывно махая ладонью, перекошенно шагнул к «мерседесу», полностью, думаю, соответствуя надлежащему образу этакого нескладного хмыря-ботаника с физическим врожденным дефектом.