– В машине, – сухо обрубил генерал.
У подъезда, прямо под знаком «остановка запрещена», их ожидала белая «Волга» с включенным двигателем. Впереди рядом с водителем сидел огромный мужчина в полевой военной фор‑ре с погонами подполковника.
Генерал распахнул перед историком дверцу и жестом пригласил садиться в машину. Когда «Волга» тронулась, Селиванов представил подполковника:
– Знакомьтесь, это Вадим Васильевич Крапивин. Он ознакомит вас с деталями дела. Но для начала я хочу у вас кое‑что уточнить. Скажите, вы допускаете возможность существования машины времени?
Чигирев удивленно посмотрел на генерала.
– По‑моему, это фантастика, – пробурчал он.
– А если бы вы узнали, что в ходе научного эксперимента нам удалось открыть «окно» в прошлое, что бы вы сказали?
– Я бы сказал, что это величайшее открытие, – медленно проговорил историк. Во рту у него неожиданно пересохло. – Оно несет огромные возможности для изучения прошлого.
– И огромные опасности для настоящего, – добавил Селиванов. – Вадим Васильевич, расскажите, пожалуйста, Сергею Станиславовичу, с чем связан его вызов в наше ведомство.
Крапивин рассказал. Чигирев слушал внимательно, лишь иногда задавая уточняющие вопросы. Первое волнение улеглось, и теперь историк лишь лихорадочно соображал, каковы могут быть последствия тех событий, о которых ему рассказывал подполковник. Было ясно, что розыгрышем и шуткой происходящее назвать нельзя. Но и в услышанное верилось с трудом. Когда Крапивин, наконец, дошел до эпизода с засадой и замолчал, Чигирев откинулся на сиденье и, растягивая слова, произнес:
– Да, наломали вы дров.
– Сами знаем, – проворчал Крапивин. – Если бы я не перекрестился тремя пальцами…
– Это бы вас не спасло, – прервал его историк. – Если вы действительно попали в период правления Федора Иоанновича или Бориса Годунова, то уже отсутствие бороды делало вас чужаками для местного населения.
– Какой бороды? – не понял Крапивин.
– В допетровской Руси мужчины должны были носить бороды, – пояснил Чигирев. – Это было признаком особого достоинства. Лишиться бороды было позором. Кроме того, в это время традиция брить бороду была характерна для поляков и шведов, противников в недавней войне. Так что появиться в русской деревне без бороды означало примерно то же, что прийти в послевоенный советский колхоз в форме офицера вермахта.
Крапивин тихо присвистнул.
– А почему вы считаете, что мы попали именно в этот период? – уточнил Селиванов.
– Именно в эти годы жил Федор Никитич Романов, отец будущего царя Михаила Федоровича. При Иване Грозном он был еще слишком молод. А в тысяча шестисотом году попал в опалу и был пострижен в монахи под именем Филарета. Так что, скорее всего, вы побывали в девяностых годах шестнадцатого века. Если это действительно наш мир, а не альтернативный. Но тогда я вообще умываю руки.