– Не знаю, – бросил Крапивин, повернулся и зашагал по дороге к лесу.
Проходя мимо крайнего дома, он заметил около стены тело единственного сбежавшего от него продотрядовца. Кажется, его зарубили топором. Убитый лежал лицом к дороге, и только теперь Крапивин увидел, что парню, похоже, было не больше шестнадцати лет. Отчаяние охватило Вадима.
Суета, царившая в Московском Кремле, была не меньшая, чем в Смольном в первые дни революции. Охранялся он очень неплохо, но для себя Крапивин отметил, что эту задачу можно было бы решить значительно меньшим числом часовых. Как бы то ни было, уровень охраны был на несколько порядков выше, чем в ставке царя и в Александровском дворце. Это порадовало спецназовца, но вместе с тем у него сложилось впечатление, что советское правительство работает на оккупированной территории и в любой момент готово отражать атаки партизан. Это неприятно кольнуло Крапивина. Не понравилось ему и то, что основную часть стражи составляли теперь латышские стрелки, китайцы и корейцы.
«Что же, большевики не доверяют собственному народу? – думал Крапивин. – Ведь ясно, что иностранцы никогда не будут сражаться за чужую страну так, как ее собственные жители. Или „народная власть“ до того увлеклась репрессиями, что теперь не доверяет своему народу? Слишком много перегибов. Слишком много крови. Исторические процессы историческими процессами, но нельзя же так обращаться со своими людьми! Это же хуже татарского ига. Может быть, Ленин не знает?»
На стенах коридора висели многочисленные объявления, указы и информационные листки. Проходя мимо одного из них, Крапивин остановился. Ему показалась знакомой фотография человека с жестким взглядом, помещенная вверху листа. «На гибель товарища, – гласил заголовок. – Склоним наши головы. Очередная вылазка контрреволюции вырвала из наших рядов верных бойцов за дело мирового пролетариата. В деревне Саньково Новгородской губернии белыми бандитами зверски уничтожены продовольственный отряд под командованием верного сына трудового народа, члена РКП(б) с декабря 1917 года товарища Василия Попова и члены Комитета бедноты Фрол Савельев и Сергей Сань‑ков. Спите спокойно, наши павшие товарищи. Вы будете отомщены. В качестве возмездия мировой буржуазии за эту зверскую акцию Новгородским ЧК были расстреляны 50 заложников из числа буржуазии и нетрудовых элементов. В деревню Саньково направлен карательный отряд Новгородского губЧК. В память о павших героях одна из улиц Замоскворечья названа именем героического отряда Василия Попова. Сплотим наши ряды в борьбе с мировой революцией, отомстим подлым убийцам…»