На улице ее поглотила окутавшая Сиэтл тьма, и Облачко снова стала невидимой.
Сунув руку в карман, Облачко обнаружила мятые шестьдесят долларов, которые взяла из бумажника Трака.
Скоро он проснется, зарычит по-медвежьи, вытянет руки, окликнет ее и потребует кофе.
Она отогнала от себя эти мысли и пошла дальше, хромая. Светало. Пятна светло-серого неба робко проступали между высоченными зданиями. Пошел дождь, сначала мелкий, потом сильнее, и Облачко спряталась под крыльцо какого-то пустующего дома и села, поджав колени к груди.
Головная боль не проходила, руки дрожали. Но бары еще закрыты. Винные магазины тоже.
На противоположной стороне улицы заря осветила небо за старыми кирпичными зданиями. Через разбитые окна были видны развешанные простыни. Тощая кошка пробиралась между вонючими, переполненными контейнерами для отходов. Дождь прибивал раскиданный мусор к обочине дороги.
Сколько раз за свою жизнь она ночевала в подобных местах? И это еще не самый плохой вариант. Бывало кое-что и похуже. Мужчины вроде Трака. В темноте они все были одинаковыми – мужчины, которых она выбирала и которые выбирали ее. Кулаки, спиртное, злоба.
Облачко опустила руку в карман и нащупала деньги. Может, ей отказаться от них, просто выбросить под дождь. Это бы могло стать символом освобождения, началом чего-то нового в ее жизни.
Но вытащила она из кармана не деньги, а визитную карточку с загнутым уголком.
Доктор Карен Моди
Западный реабилитационный центр
Ниже было написано:
Если вы готовы к переменам.
За свою жизнь Облачко слышала эти слова сотни раз от врачей и социальных работников. И даже от дочери. Люди все время делают вид, что могут помочь – и хотят.
Она никогда им не верила, даже когда носила имя Дороти и была достаточно молодой, чтобы верить в доброту незнакомых людей. За прошедшие годы она выбросила не один десяток подобных визитных карточек, флаеров и брошюр.
Но теперь, когда она сидела на пахнувшем гнилью крыльце и капли дождя падали на ее ноги, это слово –
перемены– наполнило ее сердце тоской. Она заглянула в пропасть своего одиночества и ужаснулась ее глубине и мраку.
Западный реабилитационный центр.
Указанная улица находилась в одном квартале. Может, это знамение?
В ее жизни был период, когда она верила в знамения. Годы, отданные групповой терапии и униатской церкви. Она металась в поисках спасения. Погружение в веру сменялось депрессией, такой глубокой и мрачной, что из нее можно было только выползти. Раз за разом она терпела поражение, и каждое поражение отнимало у нее силу и надежду.