На территории Германии положение с питанием резко изменилось. Немецкое население уходило на запад. Что-то они увозили и уносили, но скот и птица оставались на подворьях. На улицах и во дворах лежали убитые из озорства или только чтобы взять одну печенку коровы и свиньи. Солдаты старших возрастов, понимающие кое-что в кулинарии, убивали кур и молочных поросят. Тут же, во дворе, растапливали печь кормовой кухни, кипятили воду и разделывали птицу. Старшины и повара шли по более легкому пути. Они убивали свиней. Проще в обработке и меньше времени на варку. Дело дошло до того, что суп в котелке состоял наполовину из свиного жира, а вторая половина – из свиного сала кусками. Естественно, что очень скоро солдаты не только есть, но и смотреть на такую пищу не могли. Стали отказываться получать обед и в принесенные с кухни термосы. Командование пыталось заставлять солдат получать пищу в приказном порядке. Командиры взводов обязаны были обеспечить получение пищи их подчиненными. Обеспечили, но полученный суп солдаты, отходя, из термоса выливали.
Питались же мы в основном колбасой, окороками и другими копченостями, снятыми с вешал коптильных камер на чердаках домов, а также вареньем, маринованными грибами и другими консервами из брошенных погребов. А также курами и поросятами – но это гурманы. Я был свидетелем того, как сержант Елкин, москвич, чуть было не погиб при добывании молочного поросенка. В хлеве, в загородке, видимо, чувствуя наш приход, или голодная, очень беспокойно вела себя огромных размеров свинья с маленькими поросятами. Петька Елкин, увидев деликатес, не раздумывая, бросился через загородку за поросенком и чудом спасся от бдительной мамы. Видя, что свинья так просто поросенка не отдаст, а лишать потомство матери он пожалел, Елкин нашел навозные вилы и ими выбросил поросенка за перегородку. Подняв за задние ноги, он выстрелил ему в голову. И в это время прозвучала команда «По машинам!». Непотрошеный и непаленый поросенок был спрятан в машине и на следующем привале выброшен – поросенок протух.
Передислокация войск всегда держалась в «большой тайне», и, как правило, офицеры и солдаты задолго до прибытия на место узнавали, куда перебрасывают дивизию. Вот и теперь, не успели выехать из Альтдама, как прошел слух, что нас перебрасывают в район Франкфурта. Но на этот раз версия не подтвердилась. Пройдя километров семьдесят в южном направлении, повернули строго на запад, по направлению на город Эберсвальде.
К Одеру подошли ночью. Дивизия встала на позиции сменяемой нами другой дивизии. Батареи готовили новые огневые позиции, а управление дивизиона заняло оборудованные предшественниками наблюдательные пункты. НП командира дивизиона и командира 2-й батареи находился на гребне небольшой возвышенности, полого спускавшейся к реке и к огневым позициям. Слева река круто огибала наш левый фланг. Перед нами и далеко вправо было видно прямое русло Одера.