На западном берегу, прямо перед нами, была видна сильно разрушенная деревня Альткюстринхен, вытянувшаяся улицей вдоль берега реки. Правее деревни был виден мост через реку, упирающийся своим западным концом в ее северную окраину, а слева от деревни до старицы Одера простирался луг. Сама старица, уходящая от нашего левого фланга на северо-запад под углом 45 градусов, с наблюдательного пункта не просматривалась.
Первые сутки взвод был занят привязкой боевых порядков дивизиона и подготовкой данных для стрельбы по площадям и заградительным огням, а затем мы перешли на наблюдательный пункт командира дивизии и приступили к изучению переднего края обороны противника. Погода стояла летняя, теплая, солнечная. Наблюдательный пункт был построен не на склоне высоты, обращенной в сторону противника, как полагалось по науке, а на самой вершине. Таким образом, он должен был просматриваться со стороны противника, проектируясь на линии горизонта своей возвышающейся частью, но зато его тыловая часть была скрыта от его наблюдателей, что нас и устраивало.
Артиллерийско-минометный огонь противник вел редко, да и то только по переднему краю. Самолеты тоже нас не беспокоили, и мы позволяли себе устраивать отдых под весенним солнцем. Двое наблюдателей постоянно, не отрываясь, находились у стереотрубы, а остальные: командир батареи (командир дивизиона обычно находился в штабе), разведчики и связисты – лежали на лужайке у хода сообщения. Даже дежурный связист с телефонным аппаратом выбирался из укрытия на солнце. Переселилась с огневой на наблюдательный пункт и санинструктор батареи Оля. Никогда не унывающая, всегда с улыбкой на лице, она сразу изменила климат в нашей мужской среде. Вместо грубостей появились смех и шутки. Надо заметить, что Оле приходилось выслушивать очень много довольно оскорбительного, но она, со своим характером, все превращала в шутку, и все кончалось миром. Вот и теперь разговоры довольно быстро перешли на тему девственности Оли.
Я уже касался этого вопроса. Все, кто служил рядом с Олей, знали, что она всегда вела себя на равных среди мужчин. Одни за эту непринужденную манеру в разговорах и поведении считали ее развращенной девушкой, другие же, имеющие больший жизненный опыт, наоборот, ценили ее, как исключение среди других фронтовых девушек.
Вот и здесь опять кто-то перевел разговор на ту же тему, спросив, скольких из своих сослуживцев по пути, пройденному от Полесья до Одера, Оля удовлетворила. Ничуть не смутившись, она сказала: «Зачем вы об этом спрашиваете меня? Вы здесь элита батареи – разведчики и офицеры. Кто-то из вас должен был бы быть у меня первым. Так скажите сами, кто из вас мною обладал?» Все молчали в ожидании, что кто-то признается, что он был счастливчиком.