— Убирайтесь вон! — сказала она голосом, едва ли более громким, чем шепот.
Комната, в которой мы находились, была спальней: милой комнатой, совсем не той, какую ожидаешь увидеть на верхнем этаже ночного клуба. Ковер был толстым и приятным для ног. Кровать выглядела удобной. Портьеры подходили к ковру, а ковер подходил к обитым стенам. Туалетный столик был заставлен какими-то бутылочками, коробочками, флакончиками и пульверизаторами. Успокаивающее, равномерное освещение в комнате создавалось рядом ламп с пергаментными абажурами. Девушка — даже жена миллионера — могла быть счастлива в подобной комнате, но Анита Серф не выглядела счастливой. Она выглядела как пострадавшая в железнодорожной аварии, выходящая из разбитого вагона.
— Я искал вас повсюду, — начал я. — Мне надо задать вам несколько вопросов, миссис Серф.
— Убирайтесь вон!
Она указала на дверь пальцем, который трясся подобно пальцу пожилой женщины, разбитой параличом.
— Я не собираюсь отвечать на вопросы! Я не собираюсь слушать вас!
— Как насчет ожерелья? Оно вам не нужно?
Она отшатнулась так, словно я ударил ее, и прикрыла ладонью рот:
— Я не знаю, о чем вы говорите.
— Нет, вы знаете. Ожерелье, которое вы отдали Дане Льюис. Зачем вы ей отдали его?
Она стремглав бросилась через комнату и дернула один из ящиков туалетного столика. Я уже раскусил ее, так что догадался, что она затевает. Бросившись вперед, я добрался до нее, когда она выхватывала из ящика автоматический пистолет 25-го калибра. Моя рука сжала ее кисть, когда она поднимала пистолет. Чувствуя напряжение ее пальцев, пытающихся снять оружие с предохранителя, я усилил давление, все сильнее прижимая ее пальцы к рукояти пистолета.
— Бросайте! — произнес я. — Перестаньте вести себя как дура!
Она ударила меня локтем в грудь, лишив устойчивости. Я поймал ее за талию и прижал к себе. Это было подобно попытке удержать дикую кошку — так отчаянно она боролась. Мне пришлось приложить все свои силы, чтобы ослабить хватку. Мы катались по комнате, нанося друг другу удары.
— Прекращайте это или же вы пострадаете! — заорал я, когда она попыталась ударить меня под подбородок.
Она врезала мне по лицу, использовав свой кулак подобно молотку, и звезданула каблуком своей туфли по моей голени. Она часто и тяжело дышала, и я ощущал, как в ее теле подергивается каждый мускул. Когда она снова попыталась ударить меня, я вывернул ей руку, заставив повернуться ко мне спиной, и заломил ее. Она согнулась, жадно вдыхая воздух. Я нажал еще сильнее, и ее пальцы отпустили пистолет. Он упал на ковер, и я ногой закинул его под кровать.