За годы службы в полиции он взял за правило иметь своих людей в каждом городке в радиусе двухсот миль от Парадиз-Сити. В Веро-Бич «своим человеком» была Додо Хаммерштейн, владелица портового ресторана под названием «Омар и краб» — место встречи воров всех мастей, торговцев наркотиками, мальчиков, скрывавшихся от полиции и желавших найти в Веро-Бич моторную лодку, чтобы их не достала длинная рука ФБР или ЦРУ.
«Омар и краб» был обшарпанным трехэтажным деревянным зданием, зажатым между «Снабжением бензином» и «Продажей снастей для глубоководной ловли рыбы». Подъезжая к нему, Лепски почувствовал запах жарящихся омаров и чеснока, которым Додо приправляла все свои соусы. В животе у Лепски заурчало от удовольствия, но он знал, что времени спокойно поесть у него не будет.
Он толкнул двойную дверь и вошел в большую комнату, заполненную столами, за которыми размещался полный набор обычной клиентуры Додо: вызывающе одетые мужчины — большинство темнокожие, низкорослые, с блеклыми глазами гангстеров — и их безвкусные женщины — большинство в обтягивающих брюках и малюсеньких лифчиках, придававших их грудям сходство с воздушными шарами.
Когда Лепски прошел к бару, мгновенно наступила тишина. Четверо мужчин, сидевшие около входа, резко поднялись и выскользнули на слепящее солнце. Остальные, с лицами, внезапно превратившимися в маски честности, продолжали заниматься своими омарами. Даже женщины, болтушки по определению, понизили голос, и шум, который Лепски застал, входя, затих, словно у вопящего транзистора резко выключили звук.
Когда Лепски подошел к стойке, Додо взирала на него с гневным выражением, означавшим: как-ты-мог-это-сделать. Это была внушительных размеров женщина с гигантской дряблой грудью, рыжими крашеными волосами и неинтересным лицом, которое могло принадлежать жирной, большой свинье. Только по ее глазам можно было понять, что за жиром и дряблостью скрывается твердость стали и ненадежность намазанного салом шеста.
— Виски, — сказал Лепски, облокотившись о стойку. — Как делишки, Додо? Ты выглядишь достаточно хорошо, чтобы можно было тебя нафаршировать и поставить в духовку.
Додо налила ему бокал.
— Надо было тебе сюда приходить? — спросила она, не повышая голоса. — У тебя хватит мозгов, чтоб понять, что ты мне карьеру портишь?
— Мне нужно с тобой поговорить. Я приду к тебе через несколько минут. Будь у себя.
Додо, нахмурившись, ушла.
Лепски выпил виски, потом кинул на стол доллар и направился к выходу. Как только за ним закрылась дверь, голоса опять стали громче.
Через пять минут он сидел в комнате Додо, на первом этаже, с еще одним стаканом виски, а она стояла у окна, наблюдая за работой в порту, — там разгружали рыболовные суда.