Я ничего на это не ответила, и он, все еще обнимая меня за плечи, повел меня через сад к конюшням, где находилась стоянка автомобилей.
Кругом не было ни души, и Дэвид выкатил свой «бентли».
— Садись, — сказал он. — Но послушай, я ведь не могу везти тебя в Лондон в таком виде.
Только сейчас до меня дошло, что на мне нет ничего, кроме пеньюара и ночной рубашки.
— Я… я не могу вернуться туда, в спальню, — проговорила я дрожащим голосом.
— Конечно нет, — сказал Дэвид. — Но не бойся, Саманта, теперь все будет в порядке.
— Ты… все еще… сердишься на меня? — спросила я.
Он помолчал с минуту, а потом сказал:
— Я чувствую, что вел себя с тобой не лучшим образом. Ты простишь меня, моя дорогая?
— Конечно, — быстро отозвалась я. — Просто мне было так горько… А тут еще лорд Рауден напугал меня, и вообще все было так… ужасно!
При этих последних словах голос мой задрожал.
Дэвид взял меня за руку.
— Тебе холодно, — ласково сказал он. — Я пойду раздобуду твою одежду, а потом мы уедем в Лондон.
Не говоря больше ни слова, он повел машину к той части дома, где находилась кухня. Там Дэвид остановился, а затем наклонился и поцеловал меня в губы.
— Ничего не бойся, моя прелесть, — сказал он. — Мне понадобится некоторое время, чтобы забрать твои вещи, но тут ты будешь в полной безопасности, пока я не вернусь.
Он исчез в глубине дома. А мне больше не было страшно. Более того, я даже не чувствовала холода и была безмерно счастлива, потому что Дэвид снова поцеловал меня.
С тех пор, как я последний раз видела леди Мэлдрит, она еще больше стала походить на хорошенького попугая.
Появление Джайлза привело ее в восторг, и она сразу же заворковала:
— Как мило с вашей стороны, что вы пришли и привели с собой маленькую Саманту.
Я выше ее, по меньшей мере, на шесть дюймов, и не могу отделаться от чувства, что слово «маленькая» скорее относится к моему общественному положению, нежели к моему росту.
Гостиная, когда она не набита гостями, выглядит весьма впечатляюще, а цветы, в основном оранжерейные и очень дорогие, расставлены необычайно живописно. Я надеялась, что встречу кого-нибудь из знакомых, но хотя многие лица известны мне по фотографиям в журналах, среди этих господ нет ни одного, с кем я когда-нибудь общалась лично.
Князь Вецелоде из России разочаровал меня. Он очень высок, и в молодости был, наверное, довольно красив, но сейчас ему уже за пятьдесят.
— А что делает князь после революции? — спросила я человека, стоящего рядом со мной. Я никогда не слыхала его имени, но знаю, что он член парламента.