*
Пер Гюнт[530] рассказывает своим согражданам, что дьявол обещал толпе хрюкнуть, точь-в-точь как свинья. Он появляется и исполняет обещанное. Но зрители недовольны. Одни находят голос слишком тонким, другие — слишком искусственным. Все осуждают подражателя за преувеличение. А между тем хрюкал настоящий поросенок, которого дьявол спрятал под плащом и щипал.
*
Конец Don Giovanni[531]: голоса ада, дотоле молчавшие, внезапно заполняют сцену мира. Они невидимо присутствовали тут, превосходя числом живых.
*
Процесс Райка[532]: идея объективного преступника, в котором сталкиваются две стороны человеческого характера, — идея распространенная, но преувеличенная.
*
Марксизм — философия, где в избытке сутяжничество, но нет юриспруденции.
*
Обдумать: в течение всего процесса Райк сидел, наклонив голову вправо, чего никогда не делал прежде.
*
То же. Приговоренные к смерти, но не казненные и проживающие в Сибири или в каком-то ином месте другую жизнь (герои романа).
*
Против смертной казни. Фихте. «Система естественного права».
*
Роман (окончание). Он вспоминал то время, когда глотал биографии великих людей, стремясь поскорее добраться до описания их смерти. В ту пору ему страстно хотелось знать, что могут гений, величие, чувствительность противопоставить смерти. Теперь же он знал, что эта его страсть была напрасной и что жизнь великих людей ничему не может научить его. Гений не умеет умирать. А старая нищенка — умеет.
*
Величие состоит в том, чтобы попытаться стать великим. И ничего более. (Вот почему М. — великая женщина.)
*
Там, где хотят иметь рабов, надо как можно больше сочинять музыки. Так по крайней мере полагал, по словам Толстого, один немецкий князь[533].
*
Слушайтесь, говорил Фридрих Прусский. Но, умирая, сознался: «Я устал управлять рабами».
*
Роман. «Я искал средство не погибнуть из-за ее свободы. Если бы я нашел его, то возвратил бы ей эту свободу».
*
Горький о Толстом: «Он — человек, взыскующий Бога не для себя, а для людей, дабы он его, человека, оставил в покое пустыни, избранной им».
«Не сирота я на земле, пока этот человек есть на ней!»
*
Когда Яна Гуса жгли на костре, славная старушка принесла свою охапку хвороста, чтобы подбросить в огонь.
*
Минуты, когда отдаешься страданию, как физической боли: лежишь недвижимый, безвольный, лишенный будущего, во власти бесконечной муки.
*
Превозмочь? Но страдание — это именно то, выше чего стать невозможно.
*
Роман. «Когда она была рядом и мы мучили друг друга, мои страдания и слезы имели смысл. Она могла их видеть. Но после того, как она уехала, эти страдания сделались тщетными, лишенными будущего. А истинное страдание и есть страдание тщетное. Страдать у нее на глазах было сладостно. Но страдать в одиночестве и безвестности — вот чаша, которую нам постоянно преподносит жизнь, чаша, которую мы упорно отстраняем, но которую нам придется однажды испить, и день этот будет страшнее, чем день нашей смерти».