И собирайся в путь скорей.
Узри, сияет нить-дорога,
До
отчего ведет порога.
В пути богатства презри блеск,
Звон злата, шум и славы треск,
Зов матери и брата стон,
То бес — Сырдон, знай это он!
Вставай, спеши, не спи беспечно.
Лучу в пути светить не вечно.
Когда песня закончилась, пирующие несколько минут сидели молча, находясь под ее впечатлением. Тишину нарушил десятилетний отрок — дальний родственник царя по линии матери. Он помогал прислуживать на пиру и, проходя рядом, негромко спросил луноликую Русудан:
— Дорогая сестрица, неужели и вправду есть мертвая и живая вода?
Прекрасная Русудан хлопнула в ладоши, привлекая внимание пирующих:
— Мой брат спрашивает, есть ли живая и мертвая вода? Кто ответит ему? Может быть, ты, Батрадз? — спросила она начальника стражи — сурового, закаленного в боях воина.
Встал тогда Батрадз и, немного подумав, начал свою речь, показывая на стену, где висели мечи:
— В любом мече заключена жизнь и смерть для врага. Я могу убить поверженного неприятеля, отрубить ему голову, а могу и пощадить, отпустив на все четыре стороны. Одна сторона меча — живая вода, другая — мертвая. Больше мне нечего сказать, досточтимая царевна. — Произнеся эти слова, алдар грузно опустился на стул.
Улыбнулась тогда Русудан и перевела взгляд на мусульманского посланника:
— А ты что скажешь, уважаемый Умар? Верите ли вы, мусульмане, в живую и мертвую воду?
Мусульманин неторопливо ответил:
— Эта прекрасная песнь вдохновила меня на следующие слова. Воистину можно сказать, что слова священного Корана есть живая вода, напаяющая всю вселенную. От этой живой воды произрастает лоза вечного мира и гроздья неувядающей мудрости. Что же касается мертвой воды, то храбрейший Батрадз прав. На мой взгляд, это меч халифа Абу Джафара Абдаллаха, ведущего священный джихад. На конце его меча неумолимая смерть, устрашающая язычников и заставляющая их произнести шахаду и тем самым припасть к живой воде слов Корана, который Всевышний передал пророку Магомету, да благословит его Аллах и приветствует через ангела Джабриила…
После ответа мусульманина царевна обратилась и к рахдониту:
— А как ты считаешь, купец? Что есть живая, а что есть мертвая вода?
Встал Менагем и поклонился собравшимся, а затем достал из кармана мешочек с золотыми монетами.
— Вот это — есть живая вода, а о мертвой я скажу после того, как сладкоголосый певец ответит на вопрос сам. Ведь он лучше всех понимает смысл своей песни. А я, в свою очередь, готов вознаградить его за мудрый ответ своей живой водой — звенящим золотом. — Рахдонит положил на стол мешочек с монетами, ожидая ответа Созруко.