— Я просто провожаю друзей, — глядя на него исподлобья, тихо ответила я.
— Друзей?! — усмехнулся эрф. — Понимаю, почему эльфы мельчают.…Ренард, ты, я вижу, успел многим поплакаться в жилетку. Ты чего-то не понял?
— Кроме нас четверых никто не знает, — твердо заявил Ренард.
— Но девушка остается. Она в курсе, что больше не увидит своих друзей, если раскроет рот?
— Она будет молчать, — заверил его Арделл.
— Я никому ничего не скажу, — не сводя глаз с темной фигуры, пообещала я.
— Даже не пытайся! — зловещим тоном предупредил меня эрф. Он еще раз оглядел эльфов и деланно спохватился: — Ну, чего мы время-то теряем, пора за сокровищем, а то ребенок без родителей ревет. Визжит, как свинья…извините, я хотел сказать, как розовый поросенок.
Лорейн со стоном бросилась было к машине, но эрф жестом остановил ее и обратился к своей свите:
— Душеньки мои, обыщите этих героев и возьмите их телефоны.
Один из цвергов отделился от остальных и, обойдя нас, тщательно обыскал эльфов, забрав их телефоны. Эрф кивком указал ему на дорогу, и громила бросил трубки на землю. Я так и не поняла, что произошло, только все телефоны вдруг разом вспыхнули разноцветным огнем, затрещали и вскоре с шипением погасли.
— На всякий случай, — прошуршал эрф, разворачиваясь к машине, и с издевкой добавил: — Поехали, ваше величество.
Бертены двинулись за ним, а я вцепилась в Арделла. Слезы хлынули из глаз, обжигая лицо.
— Нет, нет, пожалуйста, не уходи! — Я ничего не могла поделать с собою. Охваченная ужасом, я тянула его обратно в дом. — Останься, пожалуйста, пожалуйста!
— Я люблю тебя, Эмма, — прошептал Арделл, расцепляя мои руки. — Люблю.
Он наспех поцеловал меня и быстрым шагом догнал своих друзей.
Снова захлопали дверцы, взревели моторы. Машины развернулись и умчались в ночь.
Я, скользя спиной по забору, опустилась на землю. Прохладный ветер постепенно осушил мои слезы, и я еще долго слушала, как он шелестит сухими листьями, гоняя их по темной дороге…
Дверь в дом осталась открытой, и теперь, казалось, что хозяева всего лишь на минуту вышли во двор и вот-вот вернутся в теплую комнату, из которой сейчас лился яркий свет, освещая крыльцо и часть террасы. Когда-то мы пили здесь чай с кексами. Когда-то я увидела здесь Арделла. Когда-то давно-давно…
Я вошла и машинально собрала разбросанные блестящие колпачки и дудки, купленные к празднику, а потом перемыла кружки. Никто так и не выпил чай. На диване остался диск с ужасной информацией, изменивший все на свете. Не знаю зачем, но я сунула его в свою сумку и, погасив свет, в полной темноте дождалась сырого промозглого утра. Осталось встретить еще три рассвета, чтобы снова ожить.