В шкафчике у двери я нашла ключи и заперла за собою тяжелую дверь, а потом и ворота с кованым узором. На влажной земле лежали три застывшие бесформенные массы, бывшие когда-то телефонами. Сейчас они показались мне страшным, зловещим знаком, сулящим ту же участь и их хозяевам. Я поспешила отогнать от себя эти мысли и крепко зажмурилась, все еще стараясь верить в удачу.
— Ко мне, Шерман! — вдруг услышала я и, открыв глаза, заметила бегущего ко мне пса.
По дороге, кашляя, шаркал старик, тот, что напугал меня однажды летом. Собака послушно остановилась, не сводя с меня мутных глаз, и, подойдя, старик взял ее за ошейник. Он пожевал губу, разглядывая меня, потом поскреб морщинистую щеку желтоватым ногтем и побрел прочь. Шерман обнюхал сгоревшие телефоны, зафыркал, чихнул и припустил за хозяином. Я отвернулась и поплелась к ближайшей остановке.
Запутавшись в городских маршрутах, я вернулась в дом Арделла только к полудню. Сегодня не было солнца, хмурое небо вот-вот готовилось расплакаться холодным дождем. Этот день тянулся невыносимо долго. Стрелки часов, казалось, втрое замедлили свой ход, и словно издевались, отмеряя каждую минуту по полчаса. Я заснула, едва спустились сумерки, надеясь таким образом прикончить этот затянувшийся дождливый день номер один.
Мне снился Арделл со своей пластиковой картой.
— Этих денег хватит на всю твою жизнь. На всю твою человеческую жизнь без меня. Ты еще будешь счастлива, Эмма. Без меня тоже можно быть счастливой.
Я проснулась в слезах и долго лежала, не решаясь открыть глаза. Где сейчас Арделл, что с ним? Дошли ли они до хранилища Ренарда? Сдержат ли свое слово эрфы? Эти вопросы носились по замкнутому кругу в моей голове.
Я занялась домашними делами, чтобы хоть немного отвлечься от тяжких дум. Отправляла в стиральную машинку шторы, покрывала, любые вещи, что попадались мне под руку. А потом все тщательно перегладила. Полночи я, глядя в потолок, слушала телевизор, просто для того, чтобы наполнить звуком пространство вокруг себя.
Третий день был такой же безразмерный и бессмысленный.
Большую часть четвертых суток я провела на улице, каждую минуту ожидая увидеть машину Арделла. Но она не появилась, и с наступлением темноты я перебралась в дом и бросалась к двери, едва заслышав шаги. Но всякий раз шаги мне только казались.
Напрасным ожиданием, слезами и страхом были наполнены четвертый и пятый дни, а на шестой с меня вдруг спало это полубредовое оцепенение. Я проснулась с ясной головой и с решимостью действовать. Было понятно: что-то случилось или все пошло не так. Я больше не имела права сидеть, сложа руки, но совершенно не знала, что предпринять. Единственное, что казалось мне правильным — это разыскать Элен. Как бы ни угрожали эрфы, я знала, что должна обо всем рассказать ей. Но у меня не было ни телефона, ни парижского адреса Элен. Промучившись все утро, я, кажется, нашла решение, и призрачная надежда привела меня к дому, в котором я жила летом. Валери Маршан и ее брат Тьери были единственными людьми во Франции, к которым я могла обратиться за помощью.