Не забыл ли он, как их губы сомкнулись в обжигающем соприкосновении, от которого у обоих перехватило дыхание? Как извивались их языки в сладострастном танце?
Наконец Белла отвела взгляд и посмотрела на его испачканные землей руки. Эдуардо занимается прополкой клумб?
— Что случилось с садовником?
— Пару недель назад он сломал руку, — ответил Эдуардо. — Я писал тебе об этом.
Она нахмурилась:
— Да? Я не видела. Ты уверен, что отправлял сообщение мне?
Его верхняя губа скривилась в усмешке. Типичная мимика Эдуардо, лишь отдаленно напоминающая улыбку.
— Да, Белла, я уверен. Наверное, оно затерялось среди писем от твоего последнего любовника. Кто на этой неделе? Владелец убыточного ресторана или по-прежнему сын банкира?
— Ни тот, ни другой, — сказала она, вздернув подбородок. — Его зовут Джулиан Беллами, и он учится в духовной семинарии.
Эдуардо засмеялся, откинув голову назад. Не совсем та реакция, которую ожидала Белла. Она рассердилась. Неужели его насмешили ее слова? Белла не привыкла к подобным проявлениям эмоций со стороны Эдуардо. Он редко улыбался, разве что у него подрагивали уголки губ. Она даже не могла припомнить, когда в последний раз слышала, как он смеется. К тому же такое поведение совершенно неуместно. Эдуардо Силвери не имеет права высмеивать человека, за которого она решила выйти замуж. В Джулиане есть то, чего нет в Эдуардо: он умен, образован, вежлив и тактичен. Он видит в людях добро, а не зло.
И он любит Беллу, а не презирает, как Эдуардо.
— Что в этом смешного? — раздраженно поинтересовалась она.
Он развел руками, все еще смеясь:
— Да почему-то не могу себе представить.
Белла пристально посмотрела на него:
— Представить что?
— Тебя, подающую чай с булочками на чтении Библии. Не вписываешься ты в образ жены священника.
— Что это значит?
Он медленно осмотрел ее высокие черные сапоги и дизайнерскую юбку с жакетом, потом задержал взгляд на вздымающейся груди молодой женщины и наконец взглянул ей в глаза, не скрывая пренебрежения:
— Твои юбки слишком коротки, я уже не говорю о моральных принципах.
Белле захотелось его ударить. Ей пришлось сжать кулаки, чтобы удержаться и действительно не броситься на Эдуардо. Когда она подходила чересчур близко к нему, ее тело вело себя возмутительно, и Белла не желала прикасаться к Эдуардо без крайней необходимости. Ее ногти впились в ладони, но она сдержалась.
— Тебе ли говорить о морали? — резко парировала она. — По крайней мере, у меня нет судимостей.
Гнев и ненависть застыли в его глазах.
— Хочешь ударить ниже пояса, принцесса? — спросил Эдуардо.