Между супругами Корневыми много лет шел нескончаемый диспут о методах наказания и поощрения в воспитательных целях, в рамках которого Владимир Митрофанович не преминул полюбопытствовать:
— Николай Павлович, поведай, а тебя в детстве пороли?
Прошкин кивнул и привел длинный список разнообразных наказаний — от надирания ушей и многочасового стояния на коленях до порки розгами, которым он подвергался в тяжелом детстве. Оно и понятно: при царском режиме ни о каком свободном развитии детишек и слыхом не слыхивали!
— Вот видите, Николай Павлович — можно сказать, жертва народной педагогики и что? А ничего! Даже наоборот, в результате перед нами — коммунист, майор, перспективный работник! В журнал «Безбожник» статьи атеистические пишет — да не в каждом городском Управлении есть такие компетентные сотрудники, не то что в районе! Гладишь, к осени в университет поступит, — Корнев пнул Прошкина под столом ногой, и Николай Павлович, скромно потупившись под изучающим взглядом потенциального тестя, без промедления уточнил:
— На исторический факультет. Я, как практический работник, постоянно сталкиваюсь с плачевными результатами недостаточной идеологической пропаганды… А бороться с такими явлениями можно, только повышая образовательный уровень — в первую очередь свой собственный!
Конструктивная самокритика произвела на товарища Грищенко положительное впечатление, и он одобрительно кивнул. Мира Соломоновна тоже заулыбалась и протянула Прошкину пирожок с повидлом. А Корнев продолжал:
— Ты, Николай Павлович, не красней, как девица на выданье, а лучше задумайся о своем дальнейшем будущем! Семья, между прочим, — ячейка общества…
Мария Саввишна устало заметила:
— Сейчас еще и Энгельса вспомнят… Прекращайте этот выездной партхозактив — я сдаю! Надеюсь, у вас еще остались какие-то деньги?
Товарищ Грищенко шутливо погрозил Корневу пальцем:
— Ты уж как хочешь, Владимир Митрофанович, а я, как только получу добро на то, чтобы исследовательскую часть открыть, сразу же Марию Саввишну на работу приглашу! Иначе просто-напросто бесхозяйственное отношение к кадрам получается. Специалист-математик, теоретик с дипломом Сорбонны в захолустном пединституте преподает…
Мария Саввишна грустно покачала головой:
— У меня диплом питерского университета, хотя и с отличием, разумеется… А в Сорбонне я всего два года проучилась — замуж выскочила…
— Надо же, какая необычная судьба! Всё люди успевают: и диплом, и замуж… — не то удивилась, не то посетовала Мира Соломоновна.
— Да что ж удивительного? — Мария Саввишна посмотрела на Миру Соломоновну с оттенком снисходительности. — Судьба совершенно типичная для того времени. Все девицы тогда, из юношеского романтизма или следуя какой-то странной моде, стремились за революционеров замуж выйти — как сейчас за летчиков!