Султан насмешливым взглядом обвел оторопевших пашей, бровь чуть приподнялась:
– Наши визири не рады нас видеть?
Те словно проснулись, почти одновременно возопили:
– Повелитель, да продлит Аллах ваши дни! Мы рады, очень рады!
Минуту султан позволял пашам выражать обожание, искреннее или нет, словно благосклонно принимая их восторги и пожелания. На деле же он просто приходил в себя после стольких усилий, потом сделал еще одно: поднял руку, чтобы успокоить Диван:
– Довольно, мы видим, что вы нам рады. Какой вопрос разбирали, Кара-Ахмед-паша?
Великий визирь склонил голову пониже, насколько позволяла толстая шея, султан не должен заметить искры злорадства в его глазах.
– Повелитель, да продлит Аллах ваши дни, по вашему высочайшему приказу Рустем-паша якобы поймал и казнил человека, выдававшего себя за казненного шехзаде Мустафу, и его сообщников…
Сулейман молчал, позволяя выговориться Кара-Ахмед-паше. Тот чуть занервничал.
– Но у Дивана сомнения, не был ли мятежник настоящим шехзаде… Ведь у шехзаде Мустафы, как известно, были двойники. Да простит падишах нам наши сомнения, мы просто желали оградить ваш трон от посягательств самозванцев.
– Нашему трону не угрожают никакие самозванцы. Шехзаде Мустафа был казнен по моему приказу и у меня на глазах, но если у пашей все же возникли сомнения в нашей справедливости… – он демонстративно дождался, чтобы паши выразили полнейшее одобрение султанским действиям, – …то можно просто проверить, самозванец ли казнен.
Султан снова обвел теперь уже жестким взглядом своих пашей, те опустили глаза и головы безо всякой команды.
– У шехзаде Мустафы был шрам на предплечье, рана получена в Амасье. Известно ли об этом Рустему-паше?
Рустем склонил голову ниже остальных:
– Известно, Повелитель.
– Так покажите нам руку казненного преступника, и все станет ясно. Впрочем, мы сами покажем. Дайте мешок.
Паши подняли головы, те, кто стояли подальше, даже шеи вытянули, с любопытством вглядываясь в то, что делает Повелитель, Роксолана выдохнула, а за ее спиной Иосиф Хамон спрятал улыбку в кулаке.
Сулейман вытащил отрубленную левую руку, глаза Кара-Ахмед-паши сверкнули злорадной радостью, но на это никто не обратил внимания, все были заняты действом у трона.
На руке не было шрама, Сулейман хмыкнул:
– Шрама нет… но это левая рука, а шрам был на правой…
Снова замерли все, а у Рустем-паши даже дыхание остановилось. Снова потекли немыслимо длинные томительные мгновения…
– А где же правая?
Рустем-паша ответить не успел, он хорошо помнил, что и на правой шрама тоже не было. Султан жестом остановил открывшего рот зятя и протянул руку назад к своему верному охраннику: