– Это было просто.
– Не так просто.
– Да, пришлось постараться, – согласился Хэлис, доставая бутылку белого вина, охлаждавшуюся в серебряном ведерке. – Но оно того стоило.
Грейс взяла из рук Хэлиса бокал и осмотрелась – бесконечная темнота простиралась вокруг и лишь мерцающий свет из их палатки бросал тени на песок.
Безопасность. Она была в безопасности. И это была заслуга Хэлиса.
– Спасибо, – тихо проговорила она.
Хэлис посмотрел на нее поверх бокала, его взгляд был немного тяжеловат, в нем читалось явное намерение, но в то же время определенная искренность.
– Спасибо, – сказал он, – за твое доверие. – Хэлис стал раскладывать по тарелкам хумус и лаваш. – Итак, ты, должно быть, живешь очень размеренной жизнью, раз твой бывший муж наложил такие ограничения.
– Да, довольно размеренной. Но я не против. Он с интересом взглянул на нее:
– Разве? Я был бы против.
– Ко всему привыкаешь. – Ей хотелось сменить тему. – И иногда мне кажется, что я предпочитаю картины людям.
– Наверное, потому, что картины никогда тебя не разочаруют.
– Даже не знаю, – весело проговорила она. – Несколько картин разочаровали меня. Однажды на одном чердаке я нашла картину и была уверена, что это подлинник Джотто. Но потом выяснилось, что это была очень хорошая подделка.
– Разве это не удивительно, – задумчиво произнес Хэлис, – что картина, которая выглядит точь-в-точь как оригинал, стоит в разы меньше? Обе прекрасны, но лишь одна из них имеет ценность.
– Полагаю, что это зависит от того, что имеет для тебя ценность. Картина или художник.
– Красота или правда.
Правда. Все возвращалось к этому слову, которое тяжким грузом давило на Грейс. Она не рассказала ему всей правды.
– Некоторые подделки, – сказала она вскоре, – стоят немалое состояние.
– Но все равно не как оригинал.
– Нет.
Ее сердце бешено стучало, ладони вспотели.
– Иди и поешь, – произнес Хэлис и указал на сиденье напротив него.
– Ты бывал на этом острове раньше? – спросила она, обмакивая треугольник лаваша в мягкий хумус. – Когда ты был еще мальчиком?
– Мы с братом однажды приплыли сюда.
– Однажды?
Он пожал плечами:
– Мы особо не дружили. Аммар во всем видел соревнование, в котором он должен был победить. А я уже не хотел проигрывать.
Он улыбнулся, однако улыбка вышла напряженной. Грейс поняла, что это было чем-то большим, чем обычное соперничество между братьями.
– Ты скучаешь по нему? – тихо спросила Грейс. – По своему брату, если уж не по отцу?
– Я уже говорил тебе, что не скучаю.
– Просто мне трудно это понять. Я скучаю по своим родителям даже сейчас…
– Моя семья очень сильно отличалась от твоей.