Весть о том, что в здании порта удалось взять беглых арестантов, обрадовала майора Гастона. Последние несколько дней он крутился как белка в колесе, так что добрая весть пришлась очень кстати.
— Ну что ж, пойдем посмотрим, — сказал он Лерою, который первым сообщил майору о поимке. — Признаться, я был не очень уверен, что они решат воспользоваться новыми документами, но раз так — сами виноваты. Любители…
Гастон шел по коридору, едва сдерживая самодовольную улыбку, за ним следовал Лерой. Он тоже был рад, поскольку захват провела одна из его новых оперативных групп.
О том, что Зиберт и Барнаби изготовили себе новые документы, стало известно довольно быстро. Как только Гастон узнал, что вместе с деньгами исчезли и заготовки для удостоверений личности, он приказал поднять всю сеть «рисовальщиков», однако напрягаться не пришлось. Всю информацию дал Роби Вильямс, который был у Гастона тайным осведомителем.
Именно от Роби майор узнал, что тот изготовил для Зиберта и Барнаби новые удостоверения. Это оказалось новостью вдвойне, ведь тогда Гастон еще не был уверен, кто забрал деньги и заготовки.
То, что беглецы изготовили документы на свои подлинные имена, не слишком удивило майора. Людям обычно комфортнее в собственных «оболочках». В любом случае устроить им ловушку стало куда проще — стоило лишь ужесточить режим в кассах Шлезвига.
Вот если бы эти двое попытались отсидеться в городе или рвануть на побережье, было бы чуточку сложнее. Однако рано или поздно они все равно засветились бы со своими документами.
«Кажется, они говорили о каком-то задании, серьезной работе на Цитрагоне, — вспоминал майор, машинально кивая попадавшимся по пути сотрудникам „конторы“. — Впрочем, получив мои деньги, они перестали в ней нуждаться…»
Майор вздохнул. Не для этого он сообщал мерзавцам адрес явочной квартиры и шифр сейфа. Не для этого. Однако тогда они казались ему беззащитными списанными пустышками, потому он и позволил себе с ними откровенничать. А еще дал номер для оперативной связи. Зачем?
Гастон улыбнулся. Иногда он не мог объяснить даже своих собственных поступков. Почему? Потому что человек слаб и делает ошибки. Вот и все объяснение.
Погруженный в свои мысли, майор в сопровождении Лероя пришел в то крыло здания, где в пыточных камерах производили предварительное дознание — дожимали арестованных, пока те не отошли от первого шока.
Обогнав начальника, Лерой распахнул толстую звукоизолирующую дверь и пропустил шефа внутрь.
Майор взглянул на задержанных, потом на новых оперативников Лероя. Хорошего настроения как не бывало.