— Эльвира?
Раздавшийся из-за разделяющей ванную и спальню двери мужской голос, глубокий, густой и звучный, заставил ее открыть голубые глаза и в ужасе оглянуться.
Сквозь матовое стекло виднелся размытый и искаженный силуэт высокой атлетической фигуры мужа. Впрочем, память и воображение мгновенно восстановили его облик до малейшей детали.
Волевое, скульптурно вылепленное лицо — высокие скулы, крупный прямой нос, окаймленные густыми черными ресницами зеленые глаза. Стеклянистый блеск тщательно уложенных темно-каштановых волос, отливающих на солнце медью. От природы совершенная фигура с широкими прямыми плечами, мощной грудной клеткой и длинными сильными ногами, ногами, всегда стоящими на земле прочно и основательно.
— Это ты там?
— А кого еще ты предполагал найти моющимся в твоей ванной?
Ответ прозвучал совсем не так уверено, как этого хотелось бы Эльвире, — слишком много чувств обуревало ее в данный момент. Само присутствие Дерека, даже за дверью, на расстоянии нескольких метров, вызывало мурашки на коже. А его низкий, с легкой хрипотцой, голос словно ласкал ее тело, заставляя сердце биться сильнее и чаще.
— В нашей.
— Что? — Чтобы лучше слышать, Эльвира высунула голову из-под душа. — Что ты сказал?
— Я сказал «в нашей». В нашей ванной, а не в моей. — Уточнение прозвучало негромко, спокойно, даже несколько шутливо, но, несмотря на согревающее действие воды, Эльвира все равно ощутила пробежавший по спине холодок.
Наша спальня. Наша ванная.
Знает ли Дерек, какое впечатление производят на нее эти слова, этот собственнический подтекст в чувственном голосе? Каково это понимать, что на самом деле имеется в виду совсем другое: он владеет ею самой.
Для всего остального мира Дерек Грейдон был ее мужем, и в этот декабрьский вечер они собирались отпраздновать первую годовщину свадьбы. Но Эльвира понимала, что правда гораздо сложнее, и осознание этого держало ее в последнее время в сильном напряжении.
— Может быть, мне стоит к тебе присоединиться?
В его тоне не было ничего опасного или угрожающего, напротив, он казался почти легкомысленным. Однако вызвал у Эльвиры мгновенный протест.
— Нет! Не надо!
Ответное молчание было весьма многозначительно. А неожиданная полная неподвижность неясного силуэта за стеклом демонстрировала недовольство Дерека гораздо нагляднее, чем любые слова.
— Просто… просто я уже собралась выходить.
— Прекрасно. Так выходи.
Сквозь дверь было видно, как муж, взяв в руки огромное белое полотенце, расправил его, держа наготове. Эльвира понимала, что у нее нет ни малейшего повода заставлять Дерека задать.