Таким образом, бой танков против танков уже наполовину выигран. Вам необходимо заучить наизусть эти правила боя танков против танков и требовать их знания от подчиненных.
За ошибки буду строго наказывать, поскольку они могут привести не к успеху, а к неудаче, не к победе, а к поражению. Это вам понятно. Не слышу!
— Так точно, господин гауптман!
— Занятие закончено. Перерыв пятнадцать минут. Затем полигон. Вы, лейтенант Эберт, на минуту останьтесь…
2 часа ночи. 11 мая 1944 года. Расположение 413-го стрелкового полка, 48-й армии, 1-го Белорусского фронта у г. Жодино. Белоруссия.
Комбату Новосельцеву не спалось. Крутило левую ногу, сказывалось прошлогоднее голеностопное ранение, и было душно. Несмотря на проветривание командного пункта в блиндаже стоял кисловато-прелый запах сырой древесины, махорки и человеческого пота. Казалось, что эти специфические, довольно неприятные ароматы не только въелись в стены земляного жилья, но и прижились здесь навсегда вместе с жильцами за несколько месяцев позиционной войны.
После Гомельско-Речицкой операции Красной Армии в конце 43 года и небольших тактических подвижек весной 44-го в этом районе установилась устойчивая линия фронта с немцами, протянувшаяся на многие километры вдоль русла Днепра. Только здесь у Жлобина, белорусского города, окаймленного с востока водами этой могучей реки, врагу ценой огромных усилий удалось удержать небольшой плацдарм левобережья отдельными частями 6-й и 296-й пехотных дивизий 9-й армии Вермахта.
Стрелковый батальон капитана Новосельцева как раз упирался с северо-востока в этот образовавшийся выступ, готовясь, как и многие другие части к большому наступлению. О нем еще не говорили, а если кто и говорил, то вполголоса. Однако солдаты и офицеры по разным военным приметам это чувствовали. У ветеранов глаз наметанный.
Покрутившись с полчаса на березовых нарах, покрытых еловым лапником, капитан, тяжело вздыхая, поднялся. Посмотрел на часы. Флуоресцентные стрелки показывали два часа ночи. Помассировав рукой место ранения, повертев вправо-влево стопой, он надел яловые, недавно выданные старшиной, сапоги, тоже примета к наступлению, и выпрямился. Начальник штаба похрапывал и почмокивал губами. Замполита не было. В центре блиндажа, возложив голову на стол «дежурил» связист.
— Ефрейтор Казымов, не спать! — тихо, но требовательно скомандовал комбат и погрозил ему кулаком. Тот вскочил, и чуть не сбив керосиновую лампу, начал усиленно крутить спросонья ручку своего желто-кожаного американского телефонного аппарата.