От выпитого за вечер количества вальполичеллы его немного пошатывало, и устроившийся подремать под мостом уличный грабитель встрепенулся, заслышав неуверенную поступь ирландца. Наметанным глазом грабитель оглядел приближающуюся фигуру, отметив длинный поношенный плащ — свидетельство частых ночевок под открытым небом, стертые на пятках высокие сапоги, уже лет двадцать как вышедшие из моды, и рапиру с кинжалом, которые, по-видимому, представляли у путника единственную ценность. Бесшумно отодвинувшись поглубже в тень, он позволил Даффи беспрепятственно проследовать дальше.
Ирландец оставался в неведении об интересе к своей персоне. Он угрюмо разглядывал высившуюся впереди громаду церкви Сан-Заккариа, сохранившей готическую архитектуру, несмотря на недавние пристройки Ренессанса, и размышлял, насколько сильно будет скучать он по этому городу после отъезда.
— Это лишь вопрос времени, — заявил Мароццо за обедом. — Венеция уже сейчас наполовину под турками после унизительного договора, что подписали восемь лет назад. Попомни мои слова, Брайан, прежде чем наши головы совсем поседеют, тебе и мне придется обучать владению скимитарой вместо доброго прямого меча, а ученики наши будут носить тюрбаны.
На это Даффи отвечал, что скорее побреет голову и будет голым бегать с пигмеями в джунглях, чем станет обучать турка хотя бы тому, как высморкаться, и разговор перешел на другие темы. Но Мароццо был прав. Дни могущества Венеции минули полвека назад.
Даффи пнул в темноте подвернувшийся камешек и услышал, как тот булькнул в канал, прежде дважды ударившись о мостовую.
«Пора двигать отсюда, — отрешенно сказал он себе. — Венеция помогла мне оправиться, и теперь приходится пристальнее всматриваться, чтобы разглядеть шрамы от ран, полученных два с половиной года назад под Мохашом. Да и бог свидетель, свою долю в избиении турок я оплатил сполна, так что пусть этот город склонится, если желает, перед полумесяцем, а я отправлюсь восвояси. Может, даже сяду на корабль в Ирландию.
Любопытно, — размышлял он, — вспомнит ли кто-нибудь в Дингле Брайана Даффи, того самого смышленого паренька, что был отослан в Дублин обучаться Святому писанию? Тогда-то все надеялись, что со временем я получу место в приходе архиепископа Коннэтского, как многие из моих пращуров».
Даффи сочувственно хмыкнул: «Тут я их разочаровал».
Когда он миновал конвент Сан-Заккариа, из приоткрытой двери донеслись приглушенное хихиканье и шепот. Какая-то смазливая монашка, предположил он, ублажает одного из молодых монахов, что всегда отираются по соседству. Вот что получается, когда силком отправляешь дочерей в монастырь, чтобы избежать расходов на приданое, — они завивают хвост куда круче, чем если бы их просто оставили смотреть за хозяйством.