И тут мир буквально взорвался. Вокруг северянина вдруг поднялся настоящий торнадо, почти полностью скрывший фигуру бойца. Мечник, крутанув клинок, вызывал водяные ленты, спиралями кружащие вокруг него, словно заковывая в цепи. Юноша с булавой ударом ноги о землю поднял в воздух дюжину булыжников, которые также заплясали по кругу.
Толпа бесновалась. Она не меньше самих гладиаторов жаждала финала, итога этой дикой схватки, где не действует ни один закон вселенной. Но если толпа желала лицезреть финал, то гладиаторы жаждали погрузиться в него. Полностью отдаться во власть смертельного потока, безумствующего на проклятом песке, омытом галлонами своей и чужой крови. Возможно, это были вовсе не гладиаторы, возможно, это были настоящие воины. Хотя кто знает, что такое воин – становятся им или рождаются. А может, в воины посвящают сами боги? Никто этого не знал, поэтому все видели лишь безумных берсерков, готовых продать душу за лишний удар и очередной отзвук скрещенной в бою стали.
Из-за туч показалось солнце, отбросившее луч на горн. Вода, ветер и земля ринулись друг на друга. Они устремились в одну точку, не оставляя шанса на то, что за этим выпадом последуют другие.
Торнадо столкнулось с водяными лентами, булыжники заколотили о песок и о стены. Замелькало оружие. Сабли трещали, сталкиваясь с булавой, меч ревел, рассекая кожаный доспех. Капли крови вылетали из этого безумного танца хаоса, словно разбрасываемые кем-то рубины. Падая на землю, они собирали песок в бурые комочки, которые мгновением позже взлетели в воздух, увлекаемые ветром.
Вода резала камень, камень разбивал потоки ветра, ветер рассекал плоть. Взгляд не успевал следить за движением берсерков. Они будто размазались, исчезли из этой реальности, переместившись в иную – свою. Воображение слилось с действительностью, грохот оглушал. Но внезапно все стихло.
Замер ветер, рассыпавшись, подобно облетевшим лепесткам. Каплями опали водяные ленты, а расколотые камни вонзились в стены. Перед толпой наконец предстали сражавшиеся. Это было страшное зрелище. Растерзанные, окровавленные, но все еще стоящие на ногах. Каждый залит кровью, доспехи прочно врезались в плоть, заворачиваясь краями в глубокие раны, из которых толчками била алая жидкость, заливая золотой песок багровым озером.
Первым упал юноша. Его булава надломилась, и вместе с металлическим шаром на песок полетел павший гладиатор, чья глотка обзавелась вторым ртом, а на теле не осталось места, где бы не красовался разрез. Стоять остались лишь двое – северянин и мечник.