Рейчел не ответила.
Спустя несколько секунд он прокашлялся.
— Я знаю, это ничего не изменит, но вам следует знать, что он не всегда был таким… таким черствым. У нас было трудное детство. То, что мы пережили, изменило его.
— А вас не изменило?
— Изменило, но мы с Рами по-разному восприняли этот горький опыт. — Он пожал своими широкими плечами — Кто может объяснить, почему два родных брата выбирают совершенно разные жизненные пути…
— Никто не может этого объяснить, — услышала Рейчел собственный голос.
— Это очень мило с вашей стороны, но…
— Это не любезность, а констатация факта. У меня есть сестра, и мои детские воспоминания, связанные с ней, намного приятнее, чем более поздние.
Карим кивнул:
— Значит, вы с ней не похожи.
— Нет, мы всегда были разными.
— И она не стала бы бороться со мной за право опеки над своим ребенком, как намерены бороться вы, даже зная, что я буду растить его как принца.
— Мне безразлично, что он принц, — быстро ответила Рейчел. — Он… он…
Она замолчала, но было уже поздно.
— Ваш малыш сын Рами. Уже слишком поздно это отрицать.
Рейчел уставилась на Карима. Взгляд его был непроницаемым, но в голосе появилась резкость, которой там не было еще несколько секунд назад. Тогда она поняла, что задумал принц. Он вовсе не предлагал ей заключить перемирие, а пытался хитрым способом заставить ее признаться, что Итан сын Рами. Какой же идиоткой она была, когда предположила, что у этого человека есть сердце, что они могут стать союзниками!
— Вы упускаете из виду одну важную вещь, — холодно сказала она. — Итан мой сын.
— Он принц.
— Он маленький мальчик, и у него есть имя.
— К чему вы это сказали?
— Вы никогда не называете его по имени. Вы говорите о нем как о вещи.
Поставив свою тарелку на тележку, Карим толкнул ее, и она покатилась по проходу в сторону кухни.
— Что за чушь вы несете! Вам было бы приятнее, если бы я называл его по имени, которое выбрал для него мой брат? Если так, то я буду это делать. Буду называть его…
Рейчел вскочила:
— Это не ваш брат назвал его Итаном, а я!
Карим тоже поднялся. Теперь он возвышался над Рейчел, и это давало ему определенную власть над ней, поскольку ей теперь приходилось смотреть на него снизу вверх.
— В таком случае, — сказал он, — я прошу у вас за него прощения еще раз. Очевидно, он игнорировал все свои обязанности.
— Перестаньте извиняться за него, черт возьми!
— Это мой долг. Я понимаю, что он вас обидел, но…
— Обидел меня? — Рейчел хлопнула себя ладонями по бедрам. — Я ненавидела вашего брата!
— Однако вы с ним спали, — холодно произнес Карим.