— Ты скоро умрешь, малыш, — сказала Мельба и взяла его руку, на которой было ее кольцо. Она поцеловала кольцо.
— Позвони мадам Жерар и вели ей приехать, — повторил Малькольм.
— Хорошо, малыш. Сделаю, — невнятно ответила Мельба.
Узнав о тяжелом состоянии Малькольма, мадам Жерар покинула свою вечеринку, которая по планам должна была продолжаться три дня, и поехала в загородный дом Мельбы.
Войдя без представлений, мадам Жерар прошла мимо Мельбы, не проговорив даже приветствия, и села на кровать рядом с Малькольмом.
Сама Мельба приняла лекарство, которое не давало ей чувствовать крайнюю скорбь или другие неприятные ощущения, и была рада оставить своего мужа вместе с мадам Жерар. Она прошла в гостиную, чтобы разучивать там репертуар для вечернего представления.
Мадам Жерар прежде всего хотела, чтобы Малькольм узнал ее, и не только потому, что сейчас она понимала, что Малькольм — это идея ее жизни, несмотря на краткий срок их дружбы. Ей нужно было сказать ему так много, в том числе про слова дружбы, переданные Малькольму Жераром Жераром, и его мольбу о прощении за то, что он не вернулся к мальчику прошлым летом в ботаническом саду.
Мадам Жерар все меняла холодные компрессы на лбу Малькольма, чтобы успокоить немного его лихорадку.
В награду за уход настал момент, когда он открыл глаза и посмотрел на нее, но почти сразу закрыл их вновь.
Несколько минут спустя он сказал обычным громким голосом:
— Эстель Бланк на белой кобыле!
Иногда он выкрикивал «Ура!», но не показывал, что видит мадам Жерар.
Несколько раз в течение вечера мадам Жерар слышала, как Мельба поет свой всемирно известный номер:
Во мне всякого есть понемножку,
Но я…
В итоге мадам Жерар поднялась и закрыла тяжелую дверь между комнатой больного и Мельбой.
Мадам Жерар пришла, чтобы остаться, пока все не кончится.
Однажды, перед концом, она подумала, что ее терпеливое ожидание и опека в самом деле будут вознаграждены «узнаванием», словом от Малькольма, и тут мальчик поднялся в постели, открыл глаза и уставился на нее.
— Малькольм! — прошептала она.
— Двадцать лет еще не прошло! — прокричал он и упал назад, так и не увидев ее.
К утру мадам Жерар услышала, что Мельба вышла из дома, а потом зарычал мотор ее даймлера.
Мадам Жерар подошла к окну, чтобы разглядеть, сидит ли слуга-кубинец вместе с Мельбой, но в темноте не было видно ничего.
Она вернулась к постели Малькольма и положила Руку ему на щеку.
— Принц! — позвала она, почувствовав ледяной холод щеки.
Она сразу поняла, что пропустила его последнюю минуту: короткая жизнь Малькольма была окончена.