И, дрожа, она в страшной спешке наполнила три стакана красным вином.
— За всех нас! — воскликнула она с большой живостью и подняла бокал.
— За Жерар Жерара! — громко провозгласил Малькольм, но не получил ответа ни от Кермита, ни от Элоизы Брейс.
— Все время, пока я была наверху на джазовой репетиции, — проговорила Элоиза, — я не могла совладать с нервами. Я ощущала — наверное, из-за того, что Малькольм здесь — что скоро произойдет нечто ужасное. Я едва дождалась момента, чтобы придти сюда и убедиться, что все в порядке.
— Будьте довольны тем, что ведете такую жизнь, — ответил Кермит Элоизе. — Принимайте опасности как часть жизненного риска.
— Хватит вам, — отозвалась Элоиза. Впервые за весь вечер она выглядела счастливой.
— Мне не хватит, — парировал Кермит. — Вы пережили почти все, разве только в бою не были под огнем: замужества, музыканты, искусство, любовь, весь блеск и возбуждение, какие доступны художникам…
— Не травите душу, — Элоиза опять забрюзжала.
— Нет, я говорю от чистого сердца, — заверил ее Кермит. — Вы заслужили свое окружение, и вы заслужили свое положение. Вы покорили то, куда женщины раньше и не ступали.
— Так и знала! — беспомощно проговорила Элоиза. — Вы издеваетесь надо мной.
— Вы изобрели современный джаз, не отрицайте, — лилипут подошел к креслу Элоизы.
— А ваш брак с Джеромом! — продолжил Кермит. — Разве это не брак века?
— Кермит, не трогайте наш брак. Если вы скажете еще слово… — и Элоиза произвела яростный жест. — Я не могу слышать, не могу слышать даже комплименты по поводу моего брака. И без того мой брак слишком близок к…
— Слишком близок к чему? — пророкотал глубокий женский голос около двери.
На глазах у всех мадам Жерар вышла в центр комнаты с зонтиком от солнца в руках.
Закрыв глаза и ласково подняв зонтик, она сказала:
— Все будут молчать, пока я не подам знака.
Мадам Жерар прочистила горло. Ей не пришлось дожидаться тишины: тишина, глубочайшая, установилась и так.
Теперь она обращалась к слушателям:
— Я пришла сюда за тем, что мое по праву. Мое требование — разумно. Я — разумная женщина. Прошу не прерывать! — мадам Жерар обернулась к Малькольму, который, собственно, поднялся ради того, чтобы лучше слышать ее, но она расценила движение мальчика как попытку вмешаться.
— Сядьте, — приказала Малькольму мадам Жерар sotto voce.
Она продолжила, закрыв глаза:
— Почему весь мир знает изобилие, счастье, домашние радости, любовь, когда я ко всему этому не допущена, лишена женского, человеческого места в этой жизни; когда все мои уловки обращаются против меня; когда я оседлана, — здесь она отворила глаза, резко и прямо направила взгляд на поднос с винной бутылкой и закрыла глаза снова, —