Потом я обнаружил, что до сих пор держу Черчекову тяпку — но это уже потом, когда Бакс говорил мне разные успокаивающие слова.
— У каждого свое оружие, — говорил он, — просто его надо сперва найти. Например, кому-то человека застрелить — раз плюнуть, а вот ножом ни в какую… Только представит себе, как лезвие в тело входит, как кровь ему на одежду выплескивается, как руку надо рывком назад — все, пиши пропало. Или саблей — запросто, а дубиной или топором — ни за что. У каждого свое оружие, Таля. Иному умереть легче, чем убить, и это тоже — оружие…
— А ты? — всхлипнул я, и Бакс осекся, нахмурился и замолчал. — Ты же не выбираешь!..
— Я сам — оружие, — непонятно и глухо ответил он. — Не приведи Бог кому другому…
Я выронил тяпку и побрел в дом.
Я — трус. Вила специально не позвала меня, когда они стали хоронить убитых Боди, но я пошел сам — что я хотел доказать самому себе? — и ворочал твердые, как поленья, трупы, внутренне содрогаясь; помогал таскать тела к опушке, где мы вырыли большую яму, и долго стоял у засыпанной могилы, шепча слова, приходившие на язык неизвестно откуда.
Вила одобрительно поглядывала на меня и молчала.
Своих мы зарыли поодаль, и там я тоже постоял, сколько надо.
Вечером Вила учила меня раскидывать Сеть. Это было трудно — словно недавно ослепший человек учил прозревшего слепого от рождения видеть мир — но я с третьего раза сообразил и вошел в нужный ритм.
Я чувствовал себя огромным пауком, нависшим над хутором, и нить за нитью невидимая клейкая паутина опутывала местность вокруг нас на полдня пути во все стороны. На северо-восток — почти до самого Переплета. Сначала было сложно отсеивать сигналы от настырного зверья и птиц, прорывавших паутину, но постепенно я настроился — тем более что посыл от приближающегося человека был бы совершенно иным по звучанию. А от Страничников — тем паче.
Бакс, выслушав мой рассказ о Сети, немного расслабился и прекратил бурчать, что «пора немедленно рвать когти». Черчек заявил о своем намерении идти в Ларь вместе с нами, Вила тоже кивнула с обреченным выражением лица, а Бакс минут пять расспрашивал меня о Сети и наконец согласился на уговоры старика обождать с уходом до очередного Большого Паломничества.
— Если уж шухер, — выразился Бакс в своей обычной манере, — так лучше чтоб при большом стечении народу. Авось, не все тут раздолбаи, да и недолго ждать осталось…
Я тихонечко вызвал Вилиссу на крыльцо, оставив Бакса с дедом и Щенком Кунчем допивать заветный кувшин, поминая умерших.
— Вила, — сказал я без обиняков, — что надо, чтобы Даром — убивать?! Научи!.. ну пожалуйста…