Но в этой библиотеке буквально все, от пола до потолка, покрывал рыхлый зеленоватый налет невесть чего. Будто искусственным снегопадом приятных глазу тонов присыпало книжные стеллажи, несколько столов читального зала и кипы старых газет (кажется, еще времен советской империи).
А за столом выдачи книг на абонемент на стуле библиотекаря сидел полуистлевший труп, сложившийся почти пополам так, что уронил коричневую птичью голову на длинный ящичек открытой картотеки. Это была литера «3», и я отчетливо разглядел у виска мертвеца карточки с фамилиями авторов: «Зорин», «Зорипов» и еще чьей-то короткой, но показавшейся мне и смутно знакомой.
Гордей тем временем взял пробы зеленого налета, осторожно понюхал, помахав на расстоянии растопыренными пальцами, и озадаченно хмыкнул.
— По первому впечатлению это — книжная пыль. Аллерген, необычный окрас пигмента, чересчур рыхлая органолептика, это понятно. Но по сути — действительно книжная пыль.
После этого заявления Анка, сославшись на сильную аллергию «имен-но к эт-той пыли», поспешно отправилась назад, к отцу. Мы проводили ее задумчивыми взорами, как две коровы в поле.
— Ты поверил? — с сомнением спросил я.
— Нет, конечно, — вздохнул Гордей. — Но что ты хочешь, Гоша? Она уже достигла своей цели. А с нами сейчас только из вежливости. И еще — как говорится, за компанию.
— Небось сейчас станут делить свой «синтезатор», — мстительно произнес я.
— Оставь, — махнул рукою Гордей. — Им есть о чем поговорить и без мифического клада старого, выжившего из ума сталкера.
— Ты тоже веришь, что клада не существует? — тихо спросил я.
Он медленно покачал головой.
— Я видел мертвого излома после того, как он ударил тебя в грудь. Поверь, Гоша, еще никто в целом свете не выжил после этого. А карта тебя спасла. Это просто невероятно. Я уже начинаю думать, может, она и есть — клад? Сама карта?
— Ага. Если прикрывать ею попеременно то грудь, то голову, то задницу, — горько сказал я. — Как ту соломку, которую нужно вечно носить с собою, чтобы подстелить в нужном месте. Если, конечно, успеешь.
Я со злостью рванул на себя ближайший ящик картотеки и выхватил оттуда первую попавшуюся карточку. Кажется, это было академическое пособие по гражданской обороне. Вроде «Как вести себя после ядерного взрыва, оказавшись в зоне радиационного поражения». Под редакцией какого-то академика Огрехова. И с неизменным штампом «Пропущено военной цензурой».
Потом долго смотрел на этот кусочек картона невидящим взором, чувствуя, как туман застилает мне глаза.
Этот каталог, эта библиотека, весь этот виварий со всем остальным Агропромом-2 — да что там, вся эта гребаная Зона были сейчас моими Ватерлоо. Местом моего личного, сокрушительного поражения.