— Пишите пониже, — громко сказал я Миллеру. — Сара сидит в кресле-каталке.
Мама тихо ахнула.
— Эм… я не знаю этого слова, — неуверенно произнесла Сара.
Черт. Я совсем не подумал об этом. Наверное, нужно было писать числа.
— Ты можешь сказать его по буквам?
— А-Н-А-Б-О-Л-И-К.
— Анаболик, — крикнул я.
Ответа не последовало.
— Что он делает? — спросил я Сару.
— Вроде разозлился. Подожди, он пишет еще одно слово.
— Мама, — прошептал я. — Ты веришь мне? Для меня только это имеет значение.
Она молча убрала прядь волос с усталого лица, и только тогда я понял, что она все еще в рабочей униформе. Должно быть, ее вызвали прямо с работы. Номер лежал в моем бумажнике. — Уильям, больше всего на свете я хочу, чтобы с тобой все было в порядке, но…
— Хм, ру-ди-мен-тар-ный? — прочитала по слогам Сара.
Я нахмурился.
— Скажи его по буквам.
Она послушно повторила слово по буквам.
— Рудиментарный, — выкрикнул я. Спасибо богу за раздел с медицинскими словарями.
— Он пишет еще одно слово и… Я ни за что не скажу такое вслух!
Я засмеялся.
Мама впилась в меня взглядом.
Я покачал головой.
— Он написал какое-то ругательство. Скажешь его по буквам, Сара?
— Нет!
— Пожалуйста.
— Первые четыре буквы — «херн…», — надувшись, сказала она.
— Думаю, наш славный доктор подвергает сомнению мою правоту. Это не херня, доктор Миллер. Точно вам говорю.
— Теперь он просто строчит кучу букв. — Сара начала их перечислять.
Я повторил их за ней. Дверь с грохотом распахнулась, и появился Миллер с бланками в руке, глядящий на меня безумные глаза. Сара вкатилась вслед за ним.
— Как ты это делаешь? У тебя в коридоре шпионы, — обвинил он меня.
— Вы правы, — ответил я. — Ее зовут Сара, и она умерла в… — я посмотрел на нее.
— 1942 году, — подсказала она.
— В 1942, — закончил я.
Губы Миллера двигались, но не издавали ни звука.
Мама сорвала с блока верхний рецептурный бланк, взглянула на него и побледнела. Ее губы сжались.
Я затаил дыхание.
— Добивайся известности с помощью других людей, а с нас достаточно. — Она перевела хмурый взгляд на меня. — Уильям, оставайся тут, я пойду тебя выписывать. Но не думай, что на этом все закончилось, молодой человек. Тебе придется многое мне объяснить.
Никогда не был так рад тому, что мама сердится на меня.
— Хорошо.
Она развернулась на каблуках и зашагала по коридору.
— Но Джулия… — поспешил за ней Миллер.
— Спасибо, — поблагодарил я Сару. — Чем я могу тебе помочь?
— Когда я попала в больницу, мой брат дал мне свой орден Святого Михаила. Он все еще лежит в моей папке. С меня сняли его, чтобы сделать рентген. Я хочу, чтобы орден вернули ему.