— Эй, приятель, не мог бы говорить потише? Моя внучка учится тут.
— Она не может слышать меня. Эээээй? — Закричал, сложив ладони рупором, дед Брю Дженнифер Майер — одной из подружек-чирлидерш Алоны Дэа. Естественно, она и глазом не моргнула. Наоборот, клевала носом и готова была отрубиться.
— Прекрати! — велел дед Дженнифер. На нем был костюм и дурацкий короткий галстук. Он походил на бандюгана из старого фильма.
Дед Брю не удостоил его ответом, повернувшись ко мне.
— Видишь, с чем мне приходится мириться, малыш? Сделай мне всего лишь одно одолжение, и я смогу, наконец, покинуть эту промежуточную станцию по дороге в ад. — Он бросил на деда Дженнифер через плечо гневный взгляд, на что тот, к моему изумлению, показал ему фак.
Звучит заманчиво, легко и просто, но мой собственный опыт говорит об обратном. В половине случаев мертвые даже не знают, почему все еще не ушли. Да, дед Брю жаждет передать послания сыну и внуку, но это далеко не гарантия того, что он будет свободен после исполнения своих желаний. На самом деле, все может только ухудшиться. Мне несколько раз удалось помочь людям «двинуться дальше», но это произошло лишь после того, как они сделали или приняли что-то, чего не хотели. Даже в смерти люди отказываются что-то признавать.
Я стойко смотрел прямо перед собой, пытаясь сконцентрироваться на том, что говорит миссис Педерсон.
— Некоторые считают, что все эти пьесы написал не Шекспир, — бубнила она.
— Хочешь днем навестить Лил? — прошептала Джуни уголком рта.
— Сегодня четверг, — не подумав, ответил я. Последние восемь месяцев мы ходили в больницу по пятницам — только в этот день недели мама работает в закусочной во вторую смену. Она бы жутко перепугалась, узнай, что я не вернулся домой сразу после школы.
Джуни резко развернулась на стуле, ее ярко-синие глаза горели от злости.
— Ты что-то имеешь против того, чтобы навещать Лил чаще раза в неделю?
— Не позволяй ей говорить с тобой в таком тоне, — посоветовал поверх моего плеча дед Брю.
Я поймал себя на том, что качаю ему головой, и заставил себя остановиться.
— Конечно, нет, — сказал я Джуни, ошеломленный ее неожиданной яростью. — Просто…
— …Ты согласна с этим, Трэвис? — спросила миссис Педерсон, стоя впереди нашего прохода и прожигая нас взглядом.
— Да, — угрюмо ответила Джуни.
— Что, да? — насмешливо переспросила миссис Педерсон.
— Пьеса «Ромео и Джульетта» была написана как трагедия, а не как любовный роман, как думает большинство людей. — Джуни обладала поразительной способностью повторять как попугай то, что услышала, даже если ее внимание было занято чем-то другим. Мне жилось бы намного легче, если бы и я имел такой талант.