Несколько ребят тихо засмеялись.
Миссис Педерсон сжала губы и крутанула в воздухе пальцем. У большинства из нас этот ее жест ассоциировался с саркастическим: «Подумаешь!». Только сейчас он означал: «Развернись».
В любое другое время Джуни бы закатила глаза и мы бы посмеялись над этим, но сегодня она лишь раздраженно отвернулась от меня.
Подождав, пока миссис Педерсон не продолжит урок и не станет смотреть в другую часть класса, я шепотом позвал:
— Джун.
Она никак не отреагировала, подтянув свой рюкзак на колени.
— Ну ладно тебе… — умоляюще протянул я.
Нагнув голову, она копошилась в рюкзаке, делая вид, что меня для нее не существует.
— Она не будет говорить с тобой, а я буду, — предложил дед Брю.
Ну, здорово. Судя по тому, какие у меня отношения с еще не потерянными друзьями (я говорю о Джуни), может мне и стоит принять его предложение.
До того, как Джуни претерпела метаморфозу и стала несносной девчонкой, одевающейся во все черное, она была чудачкой с торчащими во все стороны волосами, как будто встав утром с постели забыла причесаться, носила не сочетающуюся по стилю и цвету одежду и не принимала душ после урока физкультуры. У нее есть две сестры, одна — врач, другая — студентка какого-то снобистского женского колледжа на Восточном Побережье. Обе идеальны и все делают так, как надо. Джуни же никогда не оправдывала семейных ожиданий, о чем ее отец — ультраконсервативный пастор баптист — ясно давал понять.
В то время, когда она была другой, я был почти такой же, как сейчас: псих, при людях бормочущий себе что-то под нос или падающий на пол в жутком припадке. Но потом, в конце девятого класса, когда мой отец… сделал то, что сделал, все стало хуже… во всех мыслимых отношениях.
Сначала мы с Джуни ели вместе, ходили вместе на уроки и делали совместные проекты. Для нас это значило, что мы не одиноки. Потом мы стали друзьями. У нас с ней не так много общего, но это не мешало нашей дружбе. Во всяком случае, некоторое время назад.
Это изменилось после приезда Лили. Лили Тернер до этого жила в небольшом городке где-то в Южной Индиане. Когда она училась в десятом классе, ее мама получила работу начальника цеха на промышленном предприятии, и они переехали сюда.
Джуни наткнулась на потерянную и готовую разреветься Лили в кафетерии и отважилась поприветствовать ее.
Позже Лили рассказала нам, что в ее бывшей школе училось всего около ста человек. У нее был жуткий акцент и стремная одежда. Она одевалась так, словно в церковь собралась: в длинную узорчатую юбку и блузку с воротником стойкой или закрытую кофту.