— У тебя красивые зубы, — выпалила она.
Я вытаращился на нее.
— Что? У меня пунктик на белые ровные зубы. Ничего такого.
— Красивые зубы, — медленно повторил я.
— Я бы сказала, что у тебя красивая улыбка, но я ни разу не видела ее, — резко ответила Алона, и я, не выдержав, засмеялся.
— Не смешно, — пробормотала она, когда я согнулся от смеха пополам. От хохота даже живот заболел. Она была права. Ничего смешного в ее словах не было, но их нелепость добила меня, сняв внутреннее напряжение, не покидавшее меня со вчерашнего дня.
— Ровные белые зубы — знак хорошего здоровья, — настаивала Алона. — Они могу быть очень привлекательными. — Уголки ее губ уже изгибались в еле сдерживаемой улыбке.
— Попросил тебя сказать что-нибудь приятное, — выдавил я, пытаясь отдышаться от смеха, — и ты выбрала самое меньшее, незначительнейшее…
— Для меня это важно. — Шагнув ко мне, Алона мягко толкнула меня в плечо. Но она улыбалась. — Зубная гигиена очень важна. Кто захочет целоваться со ртом, полным кривых желтых зубов? — Ее передернуло.
Целую секунду до меня доходили ее слова.
— А кто говорит о поцелуях? — Я старался не выдать голосом волнения, но сердце в груди гулко забилось. Каждый парень о ком-то фантазирует, и к лучшему это или к худшему, а мои фантазии с шестого класса крутились вокруг Алоны Дэа.
Алона закатила глаза.
— Ой да ладно. Я образно говорила. К тому же, как ты собираешься меня целовать?
Я уязвленно расправил плечи.
— Еще никто не жаловался на мои поцелуи. Я хорошо…
Она продолжала говорить, словно не слыша меня:
— Как ты будешь выглядеть при этом? Голова наклонена, язык вытащен. — Она подняла руки, словно обнимая кого-то за шею, закрыла глаза, драматично склонила голову и поводила языком в воздухе.
Я фыркнул. Выглядела она забавно, и была права.
Алона открыла глаза.
— Так значит у тебя все-таки есть чувство юмора. Никогда бы не подумала. — Ее взгляд остановился на чем-то позади меня. — И тебе оно скоро понадобится. Проблемы, ориентир на десять часов[2]. Я чуть развернулся влево и не увидел ничего, кроме футбольного поля.
— Да нет же, — порывисто сказала Алона. — На десять. На десять часов. — Она дернула меня за плечи вправо.
— Это на два часа.
— Для тебя — да! Я имела в виду на десять часов с моей… а, неважно. Смотри. — Она нетерпеливо провела рукой по волосам.
— В этом мире время идет по часовой стрелке… — Я замолк, увидев приближающегося директора Брюстера. Под его начищенными до блеска туфлями хрустел гравий и поднимались облачка пыли. — О черт.
— А теперь послушай меня, — сказала Алона.