А дураком-то оказался я. Отряд входил в ворота на том конце моста, и я увидел кое-что интересное: из окна этого не было видно.
Каждый солдат, завернув за угол караульной, на минуту останавливался под холодным взором сержанта и просовывал руку в темное отверстие, пробитое в стене.
– Мерд![3] – сказал я, спотыкаясь на неровном мосту.
Не знаю, что это значит, но у французских солдат это слово в большом ходу и, кажется, подходит к случаю. Я упал на солдата рядом с собой, и мой мушкет больно ударил его по голове. Он завопил от боли и оттолкнул меня. Я попятился назад, наткнулся на низкие перила и упал в реку.
Чистая работа. Течение было быстрое, и я погрузился под воду, зажав мушкет между колен, чтобы не унесло. Потом разок всплыл, молотя по воде руками и крича во все горло. Солдаты с криками метались по мосту, указывая в мою сторону. Убедившись, что произвел желаемое впечатление, я позволил мокрой одежде и ружью снова утянуть себя под воду. Кислородная маска была во внутреннем кармане, и только несколько секунд потребовалось, чтобы вынуть ее и натянуть на голову. Я сделал сильный выдох, убрал из маски воду и вдохнул чистый кислород. Теперь оставалось потихоньку переплыть реку. Был как раз отлив – течением меня отнесет далеко от моста. Я избежал проверки, выжил, мог снова собраться с силами для борьбы, но полнейший провал моей попытки проникнуть за стену глубоко меня угнетал. Я плыл в подводном сумраке и пытался придумать другой план, но это было явно не то место, да и вода не слишком теплая. Мысли о теплом камельке в моей комнате и кружке горячего рома поддерживали меня довольно долго. Наконец я увидел в воде что-то темное – это было небольшое судно, стоящее у причала, видны были сваи. Подплыв под киль, я вытащил трубку из дула ружья и то, что было в карманах мундира. Потом сунул ружье в рукав мундира и отправил на дно. Глубоко вдохнув, снял маску, спрятал ее и всплыл как можно тише рядом с кораблем.
Над собой я увидел фалды и заплатанные штаны французского солдата, сидевшего на борту. Он старательно надраивал вороненый ствол пушки внушительного вида. Она выглядела гораздо опаснее всех известных мне орудий девятнадцатого века – несомненно, потому, что к этому веку не принадлежала. Не из одного любопытства я внимательно изучал оружие эпохи, которую недавно покинул, и в этой пушке опознал безоткатную 75-миллиметровку. Идеальное орудие для маленького деревянного судна – при стрельбе не причинит ему вреда, зато разнесет в куски деревянный корабль противника, прежде чем тот успеет зарядить с дула свои орудия. Не говоря уж о полевом артобстреле. Пара сотен таких пушек, доставленных из другого времени, способна изменить историю – что и произошло. Солдат наверху обернулся и сплюнул за борт. Я снова погрузился и поплыл между свай.