Правда, как я уже сказала, конкретно в случае с правами магия не понадобилась.
— Меня Полина выручила, — призналась чуть слышно, опустив глаза в пол и вцепившись руками в обод руля. Алекс покачал головой:
— Так и знал, что без нее не обошлось. Вечно вы вдвоем куда-то вляпаетесь!
— Неправда! — вскинулась обиженно.
Шурик скрестил руки на груди:
— Приведи хотя бы один пример!
— Последний случай! — от негодования меня аж подбросило на сиденье. — Там я точно была не виновата! А Поля и подавно — она ведь первая подняла тревогу. Представляешь, что было бы, не сделай она этого?
Соколов тяжко вздохнул.
— Отлично представляю, — буркнул недовольным тоном.
Я оскалилась: ага! Не ждал, что я так быстро найдусь с ответом?!
— Чего ты лыбишься? — тут же набросился на меня Шурик. — Это был один случай из ста! И лучше бы его вообще не было!
Ну тут я была вынуждена с Алексом согласиться. Влипли мы тогда конкретно. Сама порой удивляюсь, что удалось избежать потерь и последствий. А началась эта история вовсе не с покупки Георгием зеленой «вольво» и даже не с окончания Шуриком школы, а гораздо, гораздо раньше. Еще зимой, в канун Дня святого Валентина. Я уже говорила, что терпеть не могу этот праздник? Нет? Ну, вот теперь говорю. И даже могу попытаться объяснить причину.
Когда девушки обижаются, они говорят «все нормально» с выражением лица «я тебя только что прокляла четырежды».
NNN
Было чудесное зимнее утро: ярко светило солнце в безоблачном небе, белые сугробы под окнами сверкали всеми цветами радуги, на крыше подтаивали сосульки, и капельки воды нет-нет да и разбивались брызгами о мой подоконник, пробуждая мечты о ранней весне. Я улыбнулась сквозь сон, перевернулась на спину и открыла глаза. Как по команде Диплодок поднял голову и окинул меня внимательным взглядом. Немного подождал в надежде, что моя совесть откликнется на его немой призыв. Наивный! Даже Пушкин в своем стихотворении не мог добудиться красавицу, а у меня законный выходной. И моя совесть меня нисколько не беспокоит.
Поняв, что я не собираюсь реагировать добровольно, доберман поднялся на лапы и, скребя когтями по паркету, неспешно подошел к постели. Положил морду на краешек и ткнулся мокрым носом в плечо. Я все-таки скосила на него глаза.
— Ты издеваешься, да? — уточнила мрачным голосом. В ответ меня лизнули в нос и выразительно покосились на дверь. — Ладно, сдаюсь. Идем гулять…
На улице было холодно. Впрочем, как еще там могло быть в начале февраля? Я переминалась с ноги на ногу, кутала руки в мех полушубка и обреченно смотрела, как Диплодок бесится в снегу. Ну почему эта собака не могла побегать самостоятельно? У нас большой огороженный двор, специально проделанная дырка во входной двери и жильцы, отлично понимающие, что не стоит становиться на пути у добермана. Чего ему не хватает?