— Папа, — тихо, как сквозь сон, сказал или даже пробормотал он, — мне показалось, что ты меня жалеешь.
Старый Блэкфорд удивленно посмотрел на своего инвалида-сына и отвернулся. Эндрюсу показалось, что глаза у отца заблестели от влаги — этого он не видел никогда.
Эндрюс даже испугался.
Они молчали несколько мгновений. Потом отец достал зажигалку и прикурил сигарету, которую все время вертел в руках.
— Прости, папа, если я что-то не так сказал, — извинился сын.
Отец молчал. Сигаретный дым заклубился около его лица, и он взмахнул рукой, отгоняя его.
— Попроси, чтобы нам принесли кофе, если можно, — не отвечая на вопрос, попросил отец.
— Разумеется, можно, — поспешно сказал Эндрюс и взялся за колокольчик, который стоял тут же на столике.
— Ты лучше себя чувствуешь? — поспешно, чтобы сын опять не вернулся к взволновавшей его теме, спросил отец.
— Да, папа.
— Скоро будешь ходить?
— Надеюсь, папа.
— Может уже можно будет забрать тебя домой? — стряхивая пепел с сигареты за скамейку, спросил отец.
— Что?
— Может тебе уже лучше быть дома? — повторил отец, не глядя на сына.
— Что? — опять оторопело повторил Эндрюс.
Старик, не отвечая на удивление сына, смотрел, как к ним по дорожке поспешно приближалась сиделка.
— Здравствуйте, сэр! — поклонилась она в сторону старшего Блэкфорда и повернулась к Эндрюсу: — Слушаю вас, сэр.
— Папа, это Маргарет, моя сиделка и ангел-хранитель в этой больнице. Мой отец, — снизу вверх взглянул на сиделку Эндрюс Блэкфорд.
Отец кивком приветствовал женщину, даже не поднял глаз взглянуть на ее лицо, а повернулся почти всем корпусом к сыну: что-то в его голосе удивило отца. Снобизм, доходящий до абсурда, в его сыне, всегда раздражал его. Здесь было что-то не так.
— Прошу вас, Маргарет, принесите нам с отцом кофе, — услышал старый Блэкфорд. На слова: «Очень приятно, сэр», — что сказала женщина, он не обратил внимания.
— Сейчас принесу, сэр, — сказала она и быстро удалилась.
Отец докурил сигарету и поискал глазами, куда можно выбросить окурок. Он встал и прошелся по аллее сквера. Вернулся назад и присел на скамейку.
— У тебя все в порядке, папа?
— Разумеется.
— Ты уверен?
— Разумеется.
— Папа…
— Разумеется.
Эндрюс замолчал. Он смотрел на отца, который не слышал его вопросов — явно обдумывал что-то свое.
Они молчали некоторое время — сын не привык вторгаться в мысли отца, если он этого не хотел. Сегодня же это его почему-то беспокоило.
— Папа, — опять обратился он к отцу, — ты чем-то сильно обеспокоен?
Отец как бы очнулся от своих мыслей, взглянул на сына и тяжело вздохнул.
— Что ты сказал?