На третьем этаже — собрание редчайших книг по косметологии. На пятом — вся административная часть. Да, это лучший ее салон, безупречный, роскошный, нарядный и конечно же самый американский, ведь его создали художники, знаменитые в Нью-Йорке. Описывая его, журналисты, все как один, твердили: «Swank!»[8]
Венец торжества Елены — ее прославленное нововведение, «День красоты». Рекламные объявления приглашали: «Проведите у нас весь день, и наши специалисты с утра до вечера будут заниматься только вами». Действительно, многочисленные инструкторы по лечебной гимнастике, массажисты, диетологи, врачи, парикмахеры, косметологи, визажисты, маникюрши трудились без передышки: укрепляли, разминали, разглаживали, умащали, придавали форму телу и яркость лицу. С восьми утра до восьми вечера каждую даму окружал целый рой служителей Красоты, и в конце концов даже провинциальная матрона превращалась в богиню.
Прежде всего ее подробно расспрашивали обо всем, просили назвать свой вес, рост, заболевания, рассказать, чем она обычно питается, как ухаживает за собой. Затем, исходя из полученных данных, назначали специальные процедуры, и незабываемый день начинался. Гимнастика для лица под руководством врача из Вены, различные виды массажа, ванны из молока и травяных настоев, увлажнение кожи, новейший крем для тела «Body Firming Lotion», электротерапия, обработка жидким парафином для улучшения циркуляции крови и борьбы с целлюлитом, втирание укрепляющих масел, световые процедуры для загара. И кульминация: изобретенный мадам знаменитый тренажер «San O Thermo», помогающий сжечь лишний жир и омолодить клетки кожи.
После легкого обеда — овощи и рыба на гриле и фрукты на десерт — изнуряющий марафон возобновлялся: во второй половине дня даме делали очищающие маски, затем — модную парижскую стрижку, массаж головы, маникюр и педикюр в комнате с прекрасными мраморными барельефами Мальвины Хоффман. А под конец — урок макияжа при ярком освещении, будто при свете дня.
«День красоты» — удовольствие дорогостоящее: от 35 до 150 долларов. Но дамы были довольны и считали, что цена вполне умеренная. Некоторые по доброй воле даже приплачивали лишнее. Когда изящно и строго одетая девушка провожала их к кассе, помогая нести покупки, они шептали ей:
— А правда, что мадам Рубинштейн выпускает один крем только для себя?
Девушка кивала с серьезным видом:
— Правда. Мадам не предлагает его покупательницам только потому, что он слишком дорогой. Ей неловко, ведь им пришлось бы выкладывать такие деньги за какой-то крем.