— Как могли люди, взрослые люди, натворить такое? — повторяла она вслух, обходя изуродованные комнаты.
Оккупанты разворовали большую часть вещей, остальное перепортили и испачкали — последовательно, методично, с извращенным удовольствием. Бесследно исчезли кресла в стиле Наполеона III, комод с инкрустацией из перламутра, китайские вазы, старинный фарфор. Там, где со стен сняли картины, на цветных бумажных обоях остались темные прямоугольники. Уцелевшая мебель находилась в крайне плачевном состоянии: у стульев отломаны спинки, буфет с маркетри со всех сторон прожжен сигаретами, у кресел вспорота бархатная обивка, конский волос и пружины торчат наружу. Ломберный стол в стиле Людовика XVI вынесли на открытую террасу да так и бросили выгорать на солнце и мокнуть под дождем круглый год. Статуя Афродиты служила солдатам мишенью для стрельбы, выбоины от пуль остались повсюду на стенах, дверях, потолке. Дорогие ковры сгнили. Покидая особняк, нацисты, одержимые жаждой разрушения, напоследок выбрасывали мебель из окон. Бессмысленность этого варварства особенно возмущала Елену.
Позднее, когда жизнь в Париже наладилась и Луи Сью взялся за реставрацию особняка, Мадам попросила его не трогать разоренный холл, чтобы осталась память о бесчинствах захватчиков. До этого ей пришлось жить как на бивуаке, довольствуясь самым необходимым. После немцев осталось достаточно постельного белья, подушек, покрывал. Немного передохнув, мадам Рубинштейн начала подсчитывать убытки, понесенные ее фирмой во Франции за годы войны.
Косметическая фабрика в Сен-Клу разрушена до основания, украдены секреты изготовления многих лосьонов и кремов. Мельница в Комб-ля-Виль старательно стерта с лица земли, от фарфоровых раковин остались одни осколки, каждую нарочно разбивали молотком. Чувствовалось, что враг отводил душу. Счета в банках аннулированы, деньги пропали, архивы сожжены. Однако потеря имущества ничто по сравнению с гибелью людей. В окружении Елены все понесли тяжелые утраты. 170 тысяч солдат пали на полях сражений; 280 тысяч взрослых и детей были отправлены в лагеря, в том числе 75 тысяч евреев; 150 тысяч мирных граждан погибли во время бомбардировок и городских боев.
Вернувшись в Париж, Мадам бросилась искать довоенных друзей, знакомых, сотрудников фирмы. То и дело обращалась в префектуру полиции за сведениями, адресами; сопоставляла разрозненные факты, пытаясь понять, что же сталось с тем или иным человеком.
Многие погибли. Елену глубоко потрясло то, что пропал без вести Луи Маркусси. Многие стали нищими. Эммануил Амейзен, директор по продажам в парижском филиале фирмы Рубинштейн, племянник Эдварда Титуса, объявился у дяди измученный, исхудавший, но живой. В 1940-м он попал в окружение и был отправлен в Померанию, в лагерь для военнопленных, где и оставался до последних дней войны, пока генерал Паттон не освободил заключенных.