Вход в дом располагался в середине первого этажа, и окна находились довольно высоко, так что любопытствующим не представлялось никакой невозможности заглянуть вовнутрь, да и в любом случае в этих комнатах обычно, кроме как на мебель, не на что было смотреть, поскольку в дневное время комнатами никто не пользовался, а в вечернее в них всегда опускались жалюзи и задергивались занавески.
Однако сейчас в комнатах жалюзи были подняты, а занавески — раздвинуты. С парадной двери уже сняли траурные ленты и намеренно оставили ее слегка приоткрытой, для того чтобы гости могли входить без звонка, а дверь в вестибюль прижали к стене обернутым в материю кирпичом и открыли нараспашку. В комнатах раздавался довольно оживленный шум беседы, как обычно бывает на похоронах, когда нужна разрядка после утомительной процедуры прощания с покойником, и в то же время шум этот был приглушенным и благопристойным: во-первых, это подобало случаю, а во-вторых, в компании почти не было молодежи. Эта толпа немолодых людей только что исполнила долг, который теперь с каждым годом приходилось исполнять все чаще и чаще. В этой группе людей Джо Чапин не был самым старшим, и потому большинство присутствующих мужчин и женщин могли вполне резонно ожидать, что вскоре последуют за ним. Через месяц? Пожалуй, это слишком скоро. Через десять лет? Вряд ли они столько протянут. Через пять лет? Через три года? Чем чаще задумываешься о смерти, тем она кажется ближе, и потому самое лучшее — не думать о ней вовсе. Каждый из них знал слабости и недуги своих друзей и приятелей. У этого на животе шестнадцатидюймовый шрам. Эта женщина три раза в неделю ходит на рентген. Этот больше не выкурит ни одной сигары, а эта — что ни час, то стаканчик виски. Кто-то покупает костюм, зная, что этот костюм его переживет. Кто-то моется с неимоверной тщательностью. Кто-то без конца стрижется и бреется. Кто-то отчищает пятнышки на своих бриллиантах и меняет линзы на очках. А кто-то помнит все, что только можно, о своих приятелях, но порой приписывает грехи или скандалы совсем не тем, кому следует. Кому-то с друзьями становится скучно, и друг мгновенно превращается во врага из-за ничтожного ренонса[7] во время игры в бридж, вызванного, кстати, всего лишь близорукостью. Но в сборище подобного рода весьма скоро воцаряется атмосфера празднества, ведь среди собравшихся так много людей, похожих друг на друга. И не важно, насколько искренне кто-то убежден в том, что любит одиночество, — в подобном сборище одиночеству просто нет места.