— Продолжайте, мистер Чапин, пожалуйста, продолжайте.
— Продолжать? Что же, если вы не считаете, что наш разговор зашел в тупик…
— Только не пытайтесь меня переубедить.
— Я не думаю, что мне это удастся, и вовсе не уверен, что этого хочу. Как я уже сказал, я постепенно склоняюсь к вашему мнению.
— Постепенно.
— Ну не так уж постепенно. Все зло, что я причинил…
— Только, пожалуйста, мистер Чапин, не берите всю вину на себя. По крайней мере половина вины лежит на миссис Чапин.
— Но ее тут нет, и она не может за себя заступиться. Однако какой бы ущерб ни был нанесен моей дочери и кто бы за него ни отвечал, несомненно одно: я хочу, чтобы Энн была счастлива. И именно об этом мне хотелось бы вас расспросить. Она счастлива?
— Энн из тех людей, которым необходимо любить, а если ей любить некого, она не может быть счастлива, — сказала Кейт. — Я ответила на ваш вопрос, мистер Чапин? Но есть еще один, который вы не задали. Нет, Энн ни в кого не влюблена. У нее есть поклонник, но она в него не влюблена.
— Понятно. Очень жаль. Каждый раз, когда приезжаю в Нью-Йорк или она возвращается домой, я надеюсь, что она в кого-то влюбится.
— И ваша совесть будет чиста.
— Моя совесть чиста? Но я ведь хотел, чтобы Энн была счастлива, даже когда совесть меня не мучила.
— Что верно, то верно, и это замечание ставит меня на свое место. Простите меня за эту подковырку.
— Подковырку? Откуда вы вдруг выудили это слово?
— Это уж точно, что выудила. По-моему, я им вообще никогда раньше не пользовалась.
Их посадили за столик на втором этаже ресторана, и они настолько увлеклись беседой, что, когда Джо наконец взглянул на часы, стрелки уже показывали десятый час.
— Кейт, я лишил вас театра, — сказал Джо. — Назовите мне шоу, которое вам хочется посмотреть, и я на следующей неделе пришлю вам два билета на любой вечер. Любой.
— Если бы я действительно хотела пойти, я бы вам об этом сказала.
— Вы говорите это искренне? Я, например, получаю сейчас большое удовольствие, — сказал Джо.
Большинство посетителей разъехались по театрам, наступило недолгое затишье, потом люди вернулись из театров и снова стало шумно, а Джо и Кейт все еще продолжали беседовать. Двое посетителей подошли к их столику поговорить с Джо, и трое — поздоровались с Кейт, но те, которые знали Джо, не знали Кейт, а те, которые знали Кейт, не знали Джо. И оба они заметили, что эти посторонние люди смотрели на них с любопытством.
— Я задумался о прошлом и вдруг сообразил, что за все эти годы впервые сижу в ресторане не с матерью Энн, а с другой женщиной.