— Моя жизнь уже изменилась.
— Я имею в виду твою жизнь в Гиббсвилле. Твой дом, твою адвокатскую практику. Джо, ты ведь решил то же самое, что и я, мы с тобой пришли к одному и тому же решению, но я проявила слабость, потому что люблю тебя. Но все, что мы сказали, правда. И я беру свои слова обратно. Я не проявила слабость. Я хотела тебя, и я люблю тебя, но все остальное не для нас. Ничего не говори своей жене, потому что, если ты скажешь, это ничего не изменит. Ты этим причинишь зло и нам с тобой, и кто знает скольким еще людям. Пожалуйста, подумай об этом. Ты любишь меня?
— О, Кейт.
— И я люблю тебя. Я люблю тебя так, что мне кажется, будто нас сегодня с тобой убьют. И ты, Джо, меня тоже так люби. Наша любовь… она останется прежней. Но не только она…
— Официант, принесите мне, пожалуйста, счет, — сказал Джо.
— Милый мой, — проговорила Кейт.
— Ты права, — сказал Джо. — Но тебе, Кейт, не нужно уезжать.
— Я уеду.
— Если ты это делаешь, чтобы сбежать от меня, этого делать не нужно. Я даю тебе слово чести: я буду держаться подальше, я не буду вмешиваться в твою жизнь.
— Я хочу уехать.
— Похоже, ты этого действительно хочешь. Тогда тебе лучше уехать.
Джо взглянул на чек и положил на стол пятидесятидолларовую купюру.
— Сдачи не надо.
— Сэр, ваш счет двенадцать сорок. А вы дали пятьдесят долларов. Сдачи не надо?
— Хочу хоть кого-нибудь осчастливить, — сказал Джо.
— Merci, m'sieur. И вам, сэр, я желаю большого счастья, и мадемуазель тоже. Спасибо.
Официант отошел от их столика.
— Официант теперь думает, что средних лет господин уговорил молодую красивую женщину… мы знаем, что он думает, — сказал Джо.
— А несчастная молодая женщина думает, что средних лет господин будет с ней до последнего дня ее жизни. В ее сердце.
— Несчастный средних лет господин любит тебя, Кейт, и благодарен за то, что ты есть. У меня теперь появилась душа, а раньше я сильно в ней сомневался. И я ни за что не хочу ее потерять. А сейчас поезжай домой и начинай укладывать чемоданы. Я знаю, что, когда вернешься домой, ты расплачешься, но, Господи, этого ведь у нас никто не отнимет?
Она вдруг наклонилась к нему, поцеловала и быстро зашагала прочь — таким стремительным шагом, что, даже если бы он стремглав пустился вслед за ней, не смог бы догнать.
Был поздний вечер, и на Северной Фредерик, в доме номер 10, Эдит, сидя в кабинете Джо, внимательно смотрела на мужа, выслушивая его рассказ о поездке в Нью-Йорк.
— Тебе удалось заехать в «Лорд и Тейлор»? — спросила Эдит.
— Нет, прости, не удалось.
— Почему?
— Прости меня, но как-то не сложилось. Я попал в центр только сегодня после полудня.