— Пенсильвания. Уж я в этом штате поработал. Будь здоров сколько. И моя первая жена тоже оттуда.
— Ну да? — сказал Уикс.
— Практически «одноночка», как мы называем их в наших джаз-бандах. Насчет девицы ничего плохого не скажу, но ее родители! Господи Боже, ну и задали ж они мне жару. Не хочу об этом даже говорить. — Парень надел кепку. — Ну, я пошел.
— А вам заплатили?
— О да — благодарю вас. Миссис Уикс, знаете ли, всегда с чеком наготове. И платит она щедро.
— Отлично. Спасибо, что пришли, и скоро снова увидимся — я надеюсь.
— Конечно, мистер Уикс. И не расстраивайтесь. Вы понимаете…
— Разумеется.
Парень, волоча сумки, ушел, а Уикс сел на кровать, снял ботинки и надел кожаные потрескавшиеся тапочки. В дверь постучали, и в комнату вошла жена.
— Привет, дорогая.
— Привет, милый.
Она поцеловала его в лоб и щеку.
— Присоединишься к нам, или ты устал? Я слышала, когда ты пришел.
— Я бы лучше остался здесь, если только они не знают, что я пришел, — сказал Уикс. — Слушай, а как зовут этого парня — аккордеониста?
— Чарли. Чарли Бонжорно.
— Точно. Я почти был уверен, что знаю его имя, но фамилию никак не мог вспомнить.
— Я ему сказала, что он может здесь переодеться. Ему можно доверять, он славный.
— Разумеется. Я просто не мог вспомнить его имя. Славный парень. А как насчет обеда? Эти люди остаются на обед?
— Я никого не приглашала. Но могу пригласить.
— Нет-нет, не надо.
— Они все скоро уйдут, и мы можем здесь пообедать. А может, ты хочешь пойти в «21» или какое-то другое местечко?
— У меня полно работы.
— Я могу выпроводить тех, кто еще остался, и мы можем пообедать вдвоем. Тягостное мероприятие?
— Поездка не из приятных.
— А как Эдит Чапин?
— О… Блистательна. Как всегда, просто блистательна.
— Как и твое описание? Я имею в виду описание Эдит.
Уикс улыбнулся.
— Ты зришь прямо в корень, — сказал он. — Эдит никогда меня не любила, и никогда любить не будет, но теперь по крайней мере у меня больше нет необходимости с ней видеться.
И он принялся тихонько насвистывать «Розовую комнату».
Губернатор, его личный секретарь Генри Лобэк и Майк Слэттери пили кофе и ели домашние пончики в маленькой игровой комнате клуба «Гиббсвилль».
— Майк, ты ставишь меня в трудное положение.
— В смысле дела Черновского? — спросил Слэттери.
— Я не могу его помиловать и считаю, что ты должен это понять. Ты все о нем прочел?
— Нет, — сказал Слэттери.
— Ты читал хоть какие-нибудь показания свидетелей или материалы апелляции?
— Нет, — ответил Слэттери.
— На чье же мнение ты полагаешься? — спросил губернатор.
— Юридическое мнение? Одного местного парня. Хорошего адвоката. Он сказал, что помилование можно обосновать.