Удар получился таким и хлестким и громким, что было слышно, как треснул череп. Офицер МЧС упал рядом с костром. Гаримханов хотел было переложить его в костер, но потом решил, что лишнюю работу делать ни к чему, только вытащил из кобуры пистолет и забрал из ослабевшей руки фонарик. Оружие могло пригодиться, и вообще Далгат Аристотелевич любил оружие с самого детства, чувствуя себя с ним увереннее и сильнее. А фонарик тем паче необходим. Без него можно ноги переломать и не добраться до выхода.
Эмир сделал два шага в сторону галереи, в которой скрылись солдаты, но остановился. Сильно закружилась голова. Вспомнилось, что после первого укола, поставленного старшим сержантом Чухонцевым, голова тоже слегка кружилась, кружилась даже у лежачего. Значит, так пармедол действует. Но сейчас не время было ложиться спать. Пармедол должен помочь эмиру Гаримханову без приступа выбраться на свободу. И остановило его вовсе не головокружение, а вопрос: куда податься? Бежать по пути, по которому побежали солдаты? И куда он попадет? Снова в лапы старшего сержанта Чухонцева? Это вовсе ни к чему, хотя разговаривать со старшим сержантом интересно. В обратную сторону? Но там какой-то старший лейтенант Шах. Один старший лейтенант или целый взвод солдат спецназа? Одному человеку хватит одной пули, а взводу спецназа нужно три-четыре пулемета. И Далгат Аристотелевич сделал выбор. Он побежал навстречу старшему лейтенанту. Ну и что, что там, в той долине, парни из «Аль-Каиды», договориться с ними — не проблема. И не обязательно называть свое имя. Можно назваться и Джамбеком Абалиевым, и вообще кем угодно. У этих парней нет возможности проверить. А они должны нуждаться в человеке, знающем эти места. Гаримханов подойдет им для роли проводника. Но проводник, знающий места, всегда может покинуть отряд, если ему что-то не понравится. Он знает, как ему уйти, а они не будут знать, как его преследовать…
Старший лейтенант Шахамурзиев не особо мучил себя разрешением загадки — что же должно произойти в соседнем ущелье и для чего ему нужно было оставить трубку с известным номером в руках бандитов. Как человек, посвятивший свою жизнь службе в армии, более того, в таком ее подразделении, как военная разведка, он умел не задавать вопросов, понимая, что ему все знать и не положено. Если будет необходимость, ему сообщат. Если будет происходить что-то из ряда вон выходящее, он увидит. Тем не менее, совсем отстраниться мыслями от происходящего старший лейтенант никак не мог. Мысли сами возвращались туда, в то ущелье. И еще… Одна фраза начальника оперативного штаба Антитеррористического комитета запомнилась. Генерал что-то сказал о солнцепеке. На что он намекал? Что-то знакомое было в этом понятии, совсем не связанное с летней жарой. Но сразу вспомнить Багдасар Давлетбаевич не мог. Он легко бежал по галерее, когда услышал тяжелые шаги бегущего ему навстречу человека. Шахамурзиев сразу посветил на стену в пределах нескольких метров, нашел в ней небольшое углубление, каких в галерее было множество, и, спрятавшись туда, выключил фонарь. Это явно бежал не солдат спецназа ГРУ, спешащий к командиру с каким-то поручением. Солдаты его взвода обучены не топать ногами, как стадо носорогов, да и не дышать так хрипло, как дышал бегущий.