— Припоминаю,— сказал он. Кивком головы он указал на сцену.— Ну, как идет?
Он произнес это так, словно мы развлекались, ставя какие-то дурацкие шарады.
— Мне трудно судить,— сказал я.— Лучше спросите у Элис.
— О, не более погано, чем всегда,— сказала она без всякого выражения.— Мы по-прежнему продолжаем забавляться.
С его появлением в ней произошла какая-то перемена. Она не казалась ни запуганной, ни приниженной, ни чрезмерно развязной. Почти невозможно было бы определить, в чем состояла эта перемена, но я сразу ее почувствовал. Элис снова стала такой, какой она всегда казалась мне прежде, вплоть до последнего вечера: холодной, надменной, небрежной и, я бы сказал, полуживой.
— Вы как будто служите у нас в муниципалитете? — спросил меня Эйсгилл.
Его снисходительный тон покоробил меня.
— Да, в казначействе.
— Скучноватая работа?
— Нет, что вы,— весело возразил я,— всегда найдется предприниматель, старающийся увильнуть от налогов. Бог ты мой, до чего же эти господа не любят платить налоги!
— Ну, я в этом грехе не повинен, друг мой,— сказал он.— Мое предприятие находится не в Уорли.
— Этого мы тоже не любим. Вы лишаете родной город дохода.
— Когда муниципалитет начнет поощрять деловую инициативу, я построю завод в Уорли.
— Когда мы найдем предпринимателя, который понимает, что наше стремление очистить город от дыма — не пустые слова, мы будем всячески его поддерживать.
Он улыбнулся, обнажив ряд белых, острых, мелких зубов.
— Ну, там, где столько сажи…
Я хотел было возразить, что сам-то он, черт побери, постарался обосноваться подальше от этой сажи, но Элис опередила меня.
— Перестаньте говорить о делах,— сказала она.— Неужто вам еще не надоело?
Он развел руками с видом иронической покорности, и бриллиантовое кольцо на мизинце сверкнуло холодным блеском.
— Вы, дорогая, решительно не способны понять, что мы, мужчины, живем ради своей работы. Стоит нам заговорить о чем-нибудь действительно интересном, как вы начинаете жаловаться, что мы говорим о делах.
Я был невольно польщен тем, что он находит мои замечания интересными, хоть и понимал, что это было сказано неискренне — всего-навсего дешевый комплимент по рецепту Дейла Карнеги [8]. Все участники репетиции как-то незаметно, один за другим, сгруппировались вокруг него,— примерно так же, подумалось мне, как группировались они вокруг Джека Уэйлса. Эйсгилл, как и Джек, олицетворял собой могущество денег, это был еще один король. Наблюдая почтительные позы окружающих, я думал о том, как могло случиться, что он женился на Элис. Как эти тонкие губы под аккуратными усиками ухитрились произнести — а ведь должны же они были это произнести — «я вас люблю». И я совершенно не в состоянии был представить его и Элис в постели. Они были такие разные. Такие чужие друг другу. В них не было решительно ничего общего, ни малейшего сходства, которое обычно рано или поздно появляется у всех счастливых супружеских пар.