Буря утихла, и воздух был свеж и прозрачен. Деревья тихо склонились, листочки перешептывались друг с другом, изумрудная трава шелестела под легким дуновением освежающего бриза. На ветках щебетали птицы, и какой-то неосторожный кролик выбежал на обочину.
— Как же здорово, Ван! — воскликнула Гвинет.
— Имеешь в виду, что все позади?
— Ну и это тоже. Вообще-то я имела в виду, как хорошо остаться вдвоем в такой славный тихий вечер.
— Всегда хорошо побыть вдвоем, — заверил Ван молодую жену.
— Да, конечно. — Гвинет откинулась на сиденье и сняла шляпу. Ветер тут же подхватил и растрепал ее шикарные сверкающие локоны. — Ты нервничал?
— На венчании? Нет, нисколечко. И ты тоже, так ведь?
— Да, — засмеялась Гвинет. — Мы совсем не походили на настоящих молодоженов. Я должна была, заикаясь, произнести свою клятву, а ты вспотеть и возиться с кольцом.
— Фу, какая гадость, ты так не думаешь? Рад, что ты у меня такая — никогда не теряешь самообладания. За это я и люблю тебя.
— А знаешь, я не всегда была такой. Ну, холодной и сдержанной. В семнадцать я была необычайно простодушной и доверчивой.
— Думаю, в семнадцать мы все были такими.
— И даже ты?
Ван по-настоящему развеселился:
— Гвинет, дорогая, неужели ты можешь представить меня простодушным и доверчивым?
— С трудом, — признала она. — А в детстве?
— Даже в детстве я был самодостаточным маленьким зверьком. Наверное, это удел всех единственных, избалованных вниманием детей.
— Я тоже единственный ребенок, но я всегда ужасно зависела от мнения других людей и ждала их одобрения.
— И что же так изменило тебя?
У Гвинет перехватило дыхание при мысли о том, что изменило ее.
— Наверное… я просто выросла. — Голос ее прозвучал настолько странно и незнакомо, что она даже покосилась на Вана, чтобы понять, не заподозрил ли тот чего-нибудь.
— Это означает, что ты пережила нечто такое, о чем лучше не вспоминать?
— Ван! — выдохнула она. — Почему ты так считаешь?
— По тому, как ты это сказала. И потом, немного психологии, моя дорогая. Кроме того, я всегда это знал.
— Знал? Всегда?
— С самой первой нашей встречи.
— Это просто невероятно!
— Ну почему же? Помню, как впервые увидел тебя. Ты говорила с юным Кортни, или, лучше сказать, он говорил с тобой, пытался обольстить. Ты была вежлива, мило улыбалась в ответ, но его речи ничуть не тронули тебя. Все усилия бедолаги пошли прахом. Ты, наверное, думала: «Я уже слышала нечто подобное, но слова эти пусты». И тогда я понял, что если хочу завоевать тебя, то должен предложить нечто иное. Романтический бред не для таких, как ты. Тебе нужна надежность и защита.