Как бы то ни было, их не оказалось рядом именно тогда, когда они были особенно нужны: родители отправились в кругосветное путешествие, и Гвинет жила с довольно ограниченной, до умопомрачения правильной теткой Элеонорой, сестрой Кэнона Вилнера. Конечно, нельзя отрицать тот факт, что эта женщина по-своему любила Гвинет: как же не любить единственную дочь единственного брата? Но тетя была слишком строгих взглядов, и для нее существовало только два мнения — ее собственное и неправильное.
Надо же так случиться, что именно в то время на горизонте появился Теренс Миркирк. Гвинет до сих пор не могла забыть того сердечного трепета, который испытала при первой их встрече там, на лугу, у реки, где он писал свои этюды.
Художник оторвал взгляд от мольберта и улыбнулся девушке:
— Привет! Это твой луг?
— Ну, почти, — ответила она, и это было правдой — сюда редко кто забредал, кроме Гвинет. Девушка стояла поодаль и робко смотрела на незнакомца.
— Превращаешь непрошеных гостей в деревья? — поинтересовался тот, потянувшись за очередным тюбиком с краской.
— Нет, — просто ответила она и решилась подойти поближе, подумав при этом, какое прекрасное, высокое и стройное дерево вышло бы из него. Гвинет никогда раньше не доводилось видеть таких синих глаз и густой темной шевелюры, и она завороженно наблюдала, как тугие мускулы перекатываются под загорелой кожей его обнаженной руки. И тут ей до ужаса захотелось дотронуться до нее прямо в том месте, где заканчивался завернутый до локтя рукав.
— И что же ты делаешь с пришельцами на своем волшебном лугу? — спросил он, не отрываясь от работы.
— Ничего. Их так мало, что я каждому рада.
— И даже не сносишь им головы и все такое?
— О нет! Можно посмотреть?
— Конечно.
Он немного подвинулся, освобождая для нее место, и она наклонилась над картиной, коснувшись своими роскошными золотисто-каштановыми волосами его предплечья. Позднее Терри признался, что именно в этот момент влюбился в нее, но тогда Гвинет даже не думала ни о чем подобном. Она стояла и серьезно разглядывала его работу, и тут художник произнес:
— Никогда не видел столько солнца в волосах. Может, ты и впрямь заколдованная принцесса?
Так начался их роман. Неужели с тех пор прошло шесть долгих лет!
Гвинет открыла глаза и оглядела комнату. Именно в этих стенах проводила она бессонные ночи и, томимая желанием, наблюдала, как движется по небосклону огромная желтая луна. Как непохожи были эти ночи на счастливые дни, когда она выходила на прогулки в сопровождении собаки и с томиком Бейкон в руках, — по крайней мере, так считала тетя Элеонора. Но собака бегала, где ей вздумается, а книга так и осталась неоткрытой, да и чему могло научить печатное слово, когда рядом был ее любимый Терри, мужчина из плоти и крови, и каждый час без него Гвинет считала потерянным и вычеркнутым из жизни.