— Вы что?
Ей ответил мужской голос. Она открыла дверь, и мужской голос сказал:
— Я вас не обижу. Я вас не обижу.
Молли попятилась назад, и следом за ней в комнату вошел лейтенант Тондер. Молли сказала:
— Кто вы? Что вам нужно? Сюда нельзя. Что вам нужно?
Лейтенант Тондер был в зимней серой шинели. Он вошел в комнату, снял каску и заговорил умоляющим голосом:
— Я вас не обижу. Пожалуйста, разрешите мне войти.
Молли спросила:
— Что вам нужно?
Она закрыла за ним дверь, и он сказал:
— Я хочу только поговорить с вами. Я хочу услышать ваш голос. Больше мне ничего не нужно.
— Вы врываетесь насильно? — спросила Молли.
— Нет, мисс! Вы только позвольте мне немножко побыть у вас, а потом я уйду.
— Но что вам нужно?
Тондер силился объяснить:
— Поймите меня… Поверьте мне… Неужели нельзя забыть эту войну, хоть на минутку? На одну минутку! Неужели мы не можем поговорить друг с другом, как люди?
Молли долго смотрела на него, потом на ее губах промелькнула улыбка:
— Вы не знаете, кто я такая?
Тондер сказал:
— Я видел вас в городе. Я знаю, что вы красивая. Я знаю, что мне хочется говорить с вами.
А Молли все еще улыбалась. Она тихо сказала:
— Нет, вы не знаете, кто я такая, — она села в качалку, и он стал рядом с ней; неуклюжий, как мальчишка. Молли спокойно продолжала: — Да вам, наверное, одиноко здесь. Этим все и объясняется?
Тондер провел языком по губам и горячо заговорил:
— Вот, вот! Вы меня поняли. Я знал, что вы поймете, я знал, — речь у него была сбивчивая. — Я так одинок, а это мучительно, как болезнь. Я одинок и в спокойные минуты, и когда чувствую вокруг себя ненависть. — И он сказал умоляюще: — Неужели нам нельзя поговорить, хотя бы несколько минут?
Молли взяла в руки вязанье. Она бросила быстрый взгляд на дверь.
— Хорошо, останьтесь, только не больше, чем на четверть часа. Садитесь, лейтенант.
Она снова посмотрела на дверь. В глубине дома что-то скрипнуло. Тондер насторожился и спросил:
— У вас кто-нибудь есть?
— Это снег на крыше — очень намело. Мужа у меня теперь нет, сбросить некому.
Тондер тихо спросил:
— Кто в этом виноват? Может быть, мы?
И Молли кивнула, глядя прямо перед собой куда-то вдаль: — Да.
Он сел.
— Я очень сожалею. — Потом после небольшой паузы сказал: — Я бы хотел чем-нибудь помочь вам. Я велю сбросить снег с крыши.
— Нет, — сказала Молли, — не надо.
— Почему?
— Потому что люди подумают, будто я перешла на вашу сторону. Со мной никто не будет знаться, а я не хочу этого.
Тондер сказал:
— Да, понимаю. Вы нас ненавидите. Но если б вы позволили, я бы стал заботиться о вас.
Теперь Молли знала, что сила на ее стороне, и в том, как она сузила глаза, чувствовалась жестокость.