Лошадь взяла влево от растущего по берегам реки леса и собиралась вступить на гладкую извилистую тропу, похожую на след, оставляемый телом питона. С давних пор дикие звери пользовались тропой, протоптанной копытами и лапами одиноких перепуганных животных, которые пробегали здесь, позабыв даже присущий им стадный инстинкт. Она содержала в себе бессчётное количество значений. В одном месте тропа делала широкую петлю, чтобы обогнуть большой дуб с торчащим в сторону тонким суком, откуда некогда пума, затаившись в засаде, бросалась на свою жертву и оставляла следы, подбегая к тропе с противоположной стороны; в другом — обходила стороной гладкий камень, лёжа на котором, гремучая змея грела на солнце своё холоднокровное тело. Обращая внимание на все предупредительные знаки, лошадь миновала уже половину пути.
Теперь тропа пересекала широкий травяной луг, в центре которого изумрудным островом в озере яркой зелени вставала поросль виргинских дубов. Подъехав к деревьям, Джозеф услышал отчаянный визг и, когда обогнул рощу, столкнулся с огромным диким кабаном. Откинувшись на ляжки, боров вонзал свои изогнутые клыки в заднюю часть туловища пронзительно визжащего поросёнка; посередине его морды, покрытой густой рыжей щетиной, светились два жёлтых глаза. Свинья и пятеро других поросят с диким рёвом убегали прочь. Заметив Джозефа, боров перестал работать челюстями и улёгся на лопатки. Он захрюкал и повернулся к поросёнку, который продолжал пронзительно визжать. Резко натянув поводья, Джозеф остановил лошадь. Лицо его исказилось гневом, глаза померкли. «Чтоб тебя! — закричал он. — Жри других тварей! Своих-то не ешь!» Он вытащил из чехла винтовку и прицелился между глаз борова. Затем наклонил ствол и твёрдо нажал на курок «Слишком уж много я на себя беру, — сказал сам себе, усмехаясь, Джозеф. — Если он уже породил пятьдесят хрюшек, то может породить ещё столько же». Боров ворочался, хрипя, а Джозеф поехал дальше.
Его путь пролегал по пологому склону холма, покрытого густыми зарослями ежевики, диких яблонь и молодых дубков, так тесно переплетавшихся между собой, что кроликам пришлось прогрызть в них проходы. Тропинка миновала узкий пологий гребень холма, окружённый порослью разнопородных дубков. Среди веток возник узкий кусок белого тумана; затем он медленно поплыл над верхушками деревьев. Через мгновенье ещё один лоскут тумана слился с ним, затем ещё один… Соединяясь, они образовали тело какого-то полуреального духа, которое всё увеличивалось в размерах, а потом, прежде чем распасться на небольшие лёгкие облачка, превратилось в столб тёплого воздуха, розовевшего в небе. Облачка собирались над всей долиной, поднимаясь вверх подобно духам смерти, парящим над уснувшим городом. Они растворялись в небе, удерживая, впрочем, тепло солнца. Лошадь Джозефа, вскинув голову, с шумом втянула ноздрями воздух. На вершине росло несколько огромных деревьев