Но были и другие дворяне. Которых не устраивал пьяный конунг и шайка возле него. А может, им было не по нраву, что не они у трона. В итоге они низвергли пьянчугу и посадили на трон нового конунга. Более молодого, но казавшегося всем куда мудрее. И что стали делать эти дворяне дальше? Верно! Они принялись набивать карманы, как делали их предшественники. И конунг вроде бы позволял им. А потом в какой-то миг, видимо, понял, что ничего со времен пьяного конунга не изменилось. Даже взятый город отдают на разграбление лишь на три дня, а не навсегда. И тогда он потребовал от них придержать коней и заняться делами государственными. Хватит, мол, обворовывать Гардарику. Он думал, что они так и сделают. Наивный глупец. Они опутали его такой паутиной, что он едва мог пошевелиться. У него не хватило духу избавиться от алчных дворян и найти опору в других. Например, в народе своем или в тех князьях, что радели за государство. Он оказался такой же куклой, просто не столь пьяной.
Чем же ответила верхушка на требование прекратить бесчинства? Они стали творить еще большие безобразия и открыто обвиняли в этом самого конунга. И все уверовали, что любые беды в Скифарии от него одного. В конце концов его сожрали. Нет, не съели, конечно. И Скифария пропала. Она рассыпалась на множество крохотных княжеств с ничтожными князьками, что грызлись меж собой как голодные псы. А в это время их разоряли набеги то с востока, то с юга. Потом и Гринвельд решил отхватить себе кусок. Правда, ничего не вышло. Но это уже совсем другая история. Так что, друг мой Улпий, долго при себе держать тех, кто привел меня на костяной трон Гринвельда, я не намерен.
– Но не слишком ли ты торопишь события? Мы еще не окрепли здесь.
– Так и им нельзя дать окрепнуть. Запущенную болезнь лечить сложнее.
Гордалган покачал головой, с тайным восхищением глядя на Фэтча.
– Господин, ты ведь, по человеческим меркам, прожил всего восемнадцать лет? Или девятнадцать уже?
Симидар кивнул, поедая очередную оливку.
– Именно так, друг мой. Девятнадцать лет назад колдуны заполучили кровь Хлодвига и стали меня выращивать. Демон растет очень быстро, пока не сравняется возрастом с двойником. А потом стареет так же, как он. В пору быстрого роста разум мой был способен чудеснейшим образом впитывать немыслимые количества знаний. И колдуны охотно давали мне эти знания, которые я поедал с жадностью дракона. Так что, на вид мне лет сорок, на деле – девятнадцать, а разума и знаний – на столетие.
* * *
Воняло навозом. Эродин Тандервойс морщился от злобы, изредка пинал землю и свирепо глядел на скромные домишки, из которых состояла деревня. Иногда он взирал на небо. Оно становилось все более пасмурным, предрекая дождь. Если польет, собакам трудно будет взять след. А охота велась не на кабанов каких, но на зверей куда опаснее.