А теперь этот бородач, беспрестанно шмыгающий носом.
Вдруг лорда кто-то бесцеремонно толкнул и вошел в опочивальню. Эродин был настолько изумлен неслыханной дерзостью, что даже не успел разозлиться. В недоумении он смотрел на спину вошедшей женщины. Та запихнула мужу по зубцу чеснока в каждую ноздрю и, не обратив внимания на знатную особу, вышла, громко ворча на нечестивцев, которые наносят грязь в дом сапогами своими. Лишь теперь в груди лорда вспыхнул гнев.
– Ты! – рявкнул он на больного.
– Чего? – устало отозвался тот.
– Говори!
– Чего говорить-то?
– У тебя был конь?!
– Кобыла.
– Какая, к тринадцатому, разница?!
– Известно какая, – усмехнулся простолюдин, в очередной раз шмыгнув носом.
– Ты что, первый шутник на деревне?! – заорал Тандервойс. – Может, тебе сорок плетей всыпать?!
– Простите, сир, но по королевским законам более двадцати плетей зараз на одну спину нельзя. Да и за что?
– Заткнись и говори!
– Заткнуться и говорить? О боги, но как?
Тандервойс шагнул к больному и тут же скривился. От того жутко воняло чесноком и печеным луком.
– Как у тебя отобрали кобылу?! Говори, ибо я теряю терпение!
– На лесной дороге это было. Я возвращался уже. Взобрался ко мне на повозку мужик какой-то и говорит: продай кобылу.
– Чего? – поморщился лорд («Неужели опять пустая трата времени?»). – Так он у тебя, олуха, не украл лошадь, а купил?
– Да нет же! – ответил Патрик и сильно чихнул.
Сопли брызнули на одеяло, и Эродина затошнило.
– Как бы я ему лошадь продал? Мне телегу с трюфелями и ягодами домой волочь.
Никаких трюфелей в телеге, конечно, не было, но отчего-то Патрик решил сказать так.
– К тому же сапоги совсем прохудились. А кузен Неметт…
– К тринадцатому твои сапоги! Дальше что было?!
– Послал я его куда подальше. А он мне все твердит, продай, дескать, или силой заберу.
«Весьма странный разбойник», – подумал Эродин.
– Ну а ты что?
– Ну а я на него с мечом.
Тандервойс прищурился.
– С мечом? У тебя, собака, меч есть? А знаешь ли ты, что по твоим любимым королевским законам…
– Да не меч, сир. Так, гладиус.
– Чего? Проклятье! Да выплюнь ты уже изо рта сопли и говори по-человечески! Какой еще гладиолус?!
– Тьфу ты… Гла-ди-ус. Не гладиолус.
– Что за гладиус?
– Фамильная ценность моя. Мой прадед воевал в битве за Торнай на мысе Чертов Перст. Там он из рук убитого тассирийского воина взял этот гладиус. Не запрещен он. Бронзовый меч, такой коротенький. А этот пес его отнял!
– Ничего не понимаю, тринадцатый тебя навести!
– Да что тут не понять. Побил он меня, весьма умело. Забрал и кобылу, и еду, и гладиус. Очнулся я в телеге, а на груди – два золотых. Проходимец этот оставил. Взамен похищенного.