Но тут, к моему удивлению, она пошевелилась и медленно подняла голову.
— Можете сесть? — спросил я, поддерживая ее под руку.
Тело ее было горячим, кожа сухой, словно бумага.
В конце концов мне удалось привести ее в себя, хотя надолго этого и не требовалось. Глаза ее влажно блестели в отличие от пересохших губ и свисающих на лицо сухих прядей волос.
— Возьмите, — сказал я, протягивая ей лист бумаги. — Можете прочитать?
Она в замешательстве взглянула на бумагу, и взгляд ее затуманился.
— Не понимаю.
Этого следовало ожидать — она уже ничего не соображала.
— Вы что-нибудь пили сегодня?
Она озадаченно уставилась на меня:
— Не понимаю.
О господи, подумал я. Такова была обратная сторона процесса — когда забираешь у них все оставшееся желание жить, все силы, всю энергию. После требовалось лишь особым образом их обучить, перейдя от одной модели поведения, состоявшей из невнятных намеков, метафор и нежных слов, к другой, основанной на непосредственном внушении.
Я прошел в кухню и открыл кран. Металлический звук ударяющейся о дно раковины воды эхом отдался в пустом доме — хотя его обитательница была здесь. Она еще не ушла, но ее присутствие ощущалось все меньше. Я наполнил найденную чашку до половины — если перестараться, женщине может стать плохо, что поставит под удар весь процесс, — и отнес ей:
— Выпейте.
Я подал чашку, придерживая ее рукой. Она послушно сделала несколько глотков, проливая воду из уголка рта на платье, а потом отвернулась. Пожалуй, хватит, подумал я. Похоже, она близка к переходу. Мягко забрав чашку, я поставил ее на пол вне поля зрения женщины.
— А теперь, — я коснулся ее руки, — посмотрите на бумагу. Можете прочитать?
— «Я должна сообщить нечто важное…» — начала она.
— Хорошо, — кивнул я. — Пока хватит. Я позвоню по одному номеру, а потом, когда кто-нибудь ответит, я хочу, чтобы вы прочли вслух то, что написано на бумаге. Вам понятно?
Сперва она не ответила. Я снова дотронулся до ее руки, и она, вздрогнув, неуверенно сказала:
— Да.
— Хорошо, — кивнул я. — Давайте.
Я набрал номер и поднес телефон к ее лицу. Сперва я хотел включить громкую связь, чтобы насладиться реакцией, но в доме было так тихо, что я мог услышать гудки на другом конце, а значит, и весь разговор.
— Служба новостей слушает.
Я коснулся ее руки, но вряд ли это уже требовалось.
— Алло, — ровным голосом проговорила она. — Могу я попросить Сэма Эверетта?
— Слушаю. Чем могу помочь?
— Я должна сообщить нечто важное. Есть и другие трупы, — произнесла она, словно объявляя прибытие поезда на седьмую платформу. — Один находится по адресу…