«Впрочем, — тут же и подумал Горохов, — на этот раз, похоже, все вышло по справедливости. Игорю Рита досталась, а мне…»
Додумать свою крамольную мысль он не посмел. И не успел: Ася с громким ревом вскочила и понеслась к двери. Он чудом ее перехватил и, крепко прижав к себе, нарочито зло закричал:
— Прекратить истерику!
Она обмякла в его руках и перешла на жалобный вой.
— Я жить не хочу-у, — выла Ася, выкорчевывая из души Горохова едкую жалость.
Он решил был трезвым и обстоятельным.
— Во-первых, — сказал он, — прошу у тебя прощения.
Ася изумленно уставилась на него:
— За что?
— За грубость свою. С этого момента я больше никогда не буду тебе грубить.
Грустно покачав головой, она возразила:
— И не надейся, у тебя не будет такой возможности. Я уеду.
— Конечно, в свой Растердяевск, — согласился Горохов, осторожно, словно больную, уводя Асю от двери и усаживая ее в кресло.
— Да, — упрямо повторила она, — я уеду. Уеду в свой Растердяевск, который ты так презираешь. Ты и меня презираешь.
— Только не тебя, — замахал на нее руками Горохов. — И Растердяевск не за что презирать. Город не виноват, что там лужи и нищета. Ты пойми, я же над тем и работаю, чтобы все наши города были чистыми и богатыми. И ты тоже свою лепту в эту работу уже внесла.
Ася вскочила:
— Даже слышать о работе твоей не хочу!
Он мягко вернул ее в кресло и попросил:
— И все же послушай. Я не буду говорить о том, что ты подводишь меня, страну, свой Растердяевск…
— Только не надо красивых слов! — оборвала его Ася. — Я не дура!
— Хорошо, — согласился Горохов. — Но ты же хотела быть деловой женщиной?
— А теперь не хочу!
— Но у тебя отлично все получалось. Вспомни, как ты удивлялась легкости, с которой удается карьера. Карьера, о которой еще недавно ты и не помышляла. Так что же случилось?
— Нет смысла, — пискнула Ася.
— Да почему? — взорвался Горохов, забыв что собирался быть паинькой. — Черт возьми, почему? Твой Игорек оказался чужим? А тебе какое до этого дело? Карьера твоя! Жизнь твоя! Глупо привязывать себя до такой степени к другому человеку!
В глазах его было такое отчаяние, что Ася его пожалела. Она понимала, что разрушает все его планы, но поделать с собой ничего не могла.
— Я ни к кому себя не привязываю, — взмолилась она. Мне сейчас плохо и больно, но дело не в том. Мне действительно это не нужно. Не хочется лишних проблем. Мне бы забиться на кухню, поближе к Зинке, к ее борщу, а тут ваше Общество, какие-то оголтелые домохозяйки, королевы, лорды, акулы бизнеса… Надоело. Отпусти меня, слышишь, Горохов? Пожалуйста, отпусти с миром меня.